Продолжаем разговор о том, что такое Церковь. На сей раз текст о вИдении идеала Церкви, а не о проблемах. Этот идеал каждый может примерить на себя и подумать – хотел бы он жить так, как здесь написано, и что он готов для этого сделать?

Я не знаю точно, где и как я вхожу в Церковь Христову, где границы ее, но знаю, какой образ Церкви мне ясен.

Посмотрим на Церковь, как на дом, где нас ждут.

Представьте, вы узнали, что есть Отец, о котором вы даже не думали.

Он пришел, чтобы найти вас. Он заплатил за это жизнью, но преодолел смерть и знает, как помочь вам.

Он ждет.

Человек свободен в своем устремлении или равнодушии, жизни или смерти.

Истинная же свобода достигается только в познании абсолютно свободного Бога Отца через причастие Его абсолютно свободному Сыну в соединении с абсолютно свободным Святым Духом.

Только наше устремление может дать нам что-либо, только наше приятие того или иного – даст нам это, наше приложение воли – определяет характер жизни и смерти.

Священник лишь проводник, священник – слуга Господа всем ищущим Его, всем, кого ожидает Он, Господь, Отец Небесный.

Священник служит Господу и людям, как добрый встречающий в доме Господина и Отца – принимает гостей, отводит места, кормит и поит по распоряжению устроителя пира, принимающего детей; священник – старший брат, обязанность которого – выполнять волю Отца и служить братьям своим, как старший сын и первый наследник, как доверенный сын перед Отцом и в силу любви к Отцу – печется о маленьких братьях своих, о братьях только вошедших.

Отсюда – священник стоит, говорит, обходит каждого, и предстоя Господину – просит за младших своих, заблудших, но найденных братьях, выкраденных и вернувшихся.

А братья сидят, стоят, сослужат – быть может те, кто давно в доме Отца своего; все – участники трапезы, трапезы мира и примирения. Это трапеза узнавания, трапеза радости и благодарения – друг со другом, в жарком желании узнать Отца своего и найти еще не найденных братьев, на поиски которых отправятся тут же.

Как помочь братьям, не повредив им, стать узнаваемыми, принимаемыми ими?

Как посланник и брат говорить к ним. Говорить так, чтобы уверовали в то, что скажешь – что Отец, Родитель – жив и зовет в дом, в наследники жизни.

Как тонко и терпеливо, как просто и искренне это должно прозвучать, чтобы они обратились к Отцу?!

Стать солью мира, наполнить присутствием и делом – весь мир, чтобы мир, уверившись в нас, поверил нашему свидетельству об Источнике Жизни.

Братья собираются за столом Отца и рассказывают о не обратившихся еще братьях своих, которых нашли и увидели, в каком они положении.

За столом Отца своего, в доме Отца своего – речи к Нему за советом, весть о том, как Он нашел их, примеры того, как найдены были другие и просьбы к Отцу принять как можно скорее этих других.

Это трапеза возвращения жизни – трапеза каждого дня, трапеза любви и свободы в доме Отца, в доме, где Отец принимает детей, а принимает Он их – всегда, принимает в течение уже многих столетий. Братья делятся своей общей радостью, разменивают ее на дела создания новой жизни, где скорее можно будет встретить Отца, разменивают – на дела сострадания, которые целят тех, кто полон боли и недоверия к жизни.

Невозможно в доме любви жить по законам вне этой любви. Невозможно послушание старшим братьям, если это не выбор младшего, невозможно примирение с Отцом, если только часть братьев мирится с другими, – тогда получаются не все равны в любви своей и Отца своего.

Армия – не семья, монастырь – не семья, но в семье могут быть те, кто ведет себя как солдат, как монах – выбор личностный. Отец – печется обо всех и Он принес себя в жертву ради жизни.

Мы приходим в дом отца – целиком. Мы несем в себе целый мир и мир этот, при встрече с Отцом – становится больше, больше наших былых представлений о мире. Обретается место для жизни, развития; случается преображение нашего мира любовью Отца. Но мы не отказываемся от себя, когда обретаем Отца, мы просто растем, мы живем – единственно возможной жизнью, когда потребительство заменяется творчеством – через себя в обращении к Богу. Вопрос в том, когда мы предстоим Господу, обращаемся к Нему, ищем Его, а когда – заняты сами собой или другими, когда весь мир схлопываем до самих себя или другого человека, людей, непонятных людей, не-приятных людей, не принятых нами людей…

Наше тело и разум – как музыкальный инструмент.

Наш дух, обращаемый к Господу – ищет Отца.

Мы входим в дом, приносим и предлагаем инструмент свой, и Мастер настраивает его, и мы звучим чисто. Музыка становится чистой. Мы принадлежим миру, как музыкальный инструмент принадлежит музыке. Мир преображается в нас и нами в нашей обращенности к Господу. Но странно будет, если мы выкинем музыкальный инструмент, инструмент тела и разума, знаний и талантов, и придем с пустыми руками – к Мастеру, к Отцу, к Господу.

Странно, если оставим за порогом дома то, чем владеем, и то, чем пользуемся для блага братьев своих и явления любви к Господу.

Музыка радости за трапезой жизни, трапезой мира и примирения в Господе, музыка чистая, мы выносим ее за ворота и мы дарим ее братьям своим, с тем, чтобы пришли они в дом на трапезу жизни.

Церковь Христова – не в законах монастыря или армии духа.

Церковь Христова – в любви братьев и Отца их, где каждый приглашен в дом и каждый в нем волен; горе, если эта воля задевает других и далека от любви.

Церковь, мы сами, как Христос – не можем не выйти в мир, стать миром, воплотиться в мир.

Люди, как Церковь, как Христос – призваны пострадать и воскреснуть.

Братья, станем Церковью Христовой, если ищем Отца Небесного.

Но в одиночку – не сбыться.