Зачем молиться? Рассказ о личном опыте молитвы

Молиться я не слишком хорошо умею и до сих пор. Я только в самом начале пути и ежедневно молюсь не полным утренним и вечерним правилом, а по детскому молитвослову с рисунками Елены Черкасовой. И по совету одного мудрого человека прибавляю небольшое количество молитв, не предлагаемых в стандартном молитвослове. Слава Богу, у меня брезжит понимание, зачем вообще это всё надо. И потому дерзновенно смею надеяться, что со временем я научусь хоть сколько-нибудь верно молиться.

…Я пришел к Богу в очень тяжелый период жизни. Пришел и… не получил никакого облегчения. Наоборот, стало только хуже. Помимо жизненных неурядиц прибавились и  непонятные мне тогда ограничения и установления. Нет, крестился я сознательно, с желанием, прошел минимальную катехизацию. Но осознание неслучайности и нужности рекомендуемых действий и поведения пришло не сразу.

Поначалу я даже спросил у батюшки, которому доверяю: «А молиться — это вообще обязательно?». На что он ответил — мол, делай или не делай всё что хочешь, главное старайся любить Бога. Тогда этот перифраз апостола не стал мне внятен, но позже я понял, что он имел в виду. В апостольской заповеди подразумевается очень простое и в то же время бесконечно сложное состояние — свободы бескрайней, при этом самоограничивающей, не приземленной свободы от чего-либо, но свободы возвышающей, к которой мы все призваны — свободы ради Бога и обретения в ней Божественной Любви!.. Воистину, «мы рождены… для молитв», по слову поэта — если сами всем сердцем захотим и пойдем к этому.

…Впрочем, на тот момент мне до этого было гораздо больше семи верст лесом. Сначала я угрюмо пытался не просто формально быть, но становиться христианином. Угрюмо — потому как ничего не понимал и не чуял. Поскольку теоретически я знал, как надо (а я такой человек, что если во что-то ввязываюсь, тем более по своей воле, то стараюсь играть по правилам) — то я стал «обезьянкой Господа Бога», рассудив, что если уж заповедано молиться и поститься, то и надо это делать, не рассуждая (особенно когда не получается), и что умным и святым людям — виднее.

Постепенно это начало приносить свои плоды, причем Господь помогал «обезьянке» вплоть до того, что дарил мне молитвослов в храме. Были подъёмы до, возможно, прелестного, чувства единения с Богом и Его Церковью на Литургии в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи в Оптиной, с пронизывающим и всеобъемлющим гласом «да спасутся днесь все пришедшие верные!». Были падения, когда не получалось и не смог заставить себя даже взглянуть в сторону икон, и язык не поворачивался не то что вознести хвалу, но и даже «Господи, помилуй». Бывало, что барабанил молитвы, как тот ученый заяц из анекдота, и мучился от сухости этой дроби. Бывало, что чуть ли не в часпиковом метро настолько глубоко вчитывался в банальный молитвослов, что проезжал свою станцию. Бывало, что не мог сосредоточиться на «Отче наш» дома в тишине. Бывало, что не мог уйти из храма и стоял и стоял и стоял до последней возможности вне всякой службы. Всего не опишешь, да и смысла в этом особого, кажется, нет…

…Итожа, скажу вот что: молитва – это язык, способ нашего общения с Богом. Язык, который дарован нам всем. Богообщение возможно и без слов, кто спорит, но если нам все же дано Слово, чтобы выражать свою Любовь, то это же явно не случайно, и не использовать такую возможность — зачем? Мы же общаемся с людьми, так какой резон себя обеднять и не общаться с Создавшим всё сущее?

А какие молитвы, когда, как и где возносить — это дело сугубо личное, если ты наедине с Богом, но и соборное, если ты действительно себя ощущаешь одной из овец «малого стада», стремящейся спастись от одиночества и пустоты. И Боженька всё управит в наилучшем виде, надо только не забывать, что со Словом «возможем противитися волком хищным, иже расхищати наследие Божие дерзостно тщатся».