1 июля Кларе Лучко исполнилось бы 95 лет.

Подарок, который послал мне Господь, перевернул всю мою жизнь. Он свел меня с человеком, которого я видел на еще черно-белом экране телевизора, — с Кларой Степановной Лучко.

Мне, тогда ищущему человеку, это был даже не просто подарок судьбы, а возможность понять и осмыслить важные вещи. К примеру, я больше никогда не возвращался к вопросу карьеры в бизнесе, куда меня завлекло желание жить безбедно и красиво. А карьера была весьма успешной, прочилось большое будущее в московском офисе. Но, бросив высокую должность, я ушел работать сторожем, чтобы начать помогать нуждающимся людям. Потеряв зарплату и другие привилегии. По ночам ко мне приезжали друзья и, сидя на ящиках в подсобке, уговаривали вернуться обратно. Но поняв твердость моих намерений, просто слушали мои фантазии — как и кому я буду совсем скоро помогать.

Клара Степановна поправила мои некоторые «хочу», подсказав то, что стало частью моей жизни, — служение людям.

В Карелию, к комарам!

Я окончил Карельское училище культуры, в которое поступил после службы на атомной лодке. Где, в свою очередь, оказался, чтобы поправить то, чего мне недоставало после долгой жизни в детском доме. И вот после училища меня направили работать в Карельскую филармонию, модное тогда место с деспотичной директрисой. Так я стал выездным администратором: возил певцов и актрис по отдаленным уголкам Карелии, где они давали концерты. Я занимался их размещением, сбором средств, логистикой и так далее. Мы выступали в клубах, детских садах, школах. В актерской среде это называется «чес». Все шло хорошо, мне выписывали премию, я сдружился со многими актерами и актрисами. Правда, многие из них выпивали — но это есть часть жизни актерской среды.

Однажды меня вызвала директриса и сказала, что поручает заняться гастролями народной артистки СССР Клары Лучко. Обомлев от такого захода, я принял это предложение, но не знал, как подступиться к вопросу. Ведь было необходимо убедить Клару Степановну приехать в Карелию. Учитывая, что я прекрасно знал уровень сервиса в гостиницах и поездках карельского направления (особенно поезда, идущие на Мурманск, — чудовищный сервис и пропадающие проводники), это было нелегко. Как быть? Обычно администраторы говорят полуправду, чтобы затащить известного актера в глубинку…

Я стал советоваться с замами директрисы, которые, попыхивая сигаретками, предлагали позвать «старушку», навешав лапши на уши. Это еще сильнее заставило меня задуматься о том, как и что сказать Кларе Степановне.

Набравшись мужества, я дрожащей рукой набрал номер ее телефона. Дело происходило в кабинете «замши», которая, покуривая, с нескрываемым нетерпением смотрела на нервничающего меня. На той стороне провода раздался знакомый голос Клары Степановны, я начал разговор. «Замша» подняла большой палец вверх, сказала — «жги».

Но по мере разговора глаза «замши» начали увеличиваться, она начала махать руками и крутить пальцем около виска.

Я честно рассказал Кларе Степановне о том, какие поезда ходят в Карелию, уровень сервиса в гостинице, про частые дожди и комаров. Клара Степановна внимательно меня выслушала и сказала, что ей нужно подумать. Когда я положил трубку, все смотрели на меня, как на умершего человека, которого совсем не жаль. Я развел руками и сказал, что не мог врать.

После этого эпохального разговора меня вызвала к себе директриса и долго отчитывала за неверный посыл. И сообщила, что я могу еще раз позвонить Кларе Степановне — видимо, чтобы получить гарантированный отказ, потому что после моего идиотизма нормальный человек в Карелию не поедет. Несколько дней я мучился вопросом, правильно ли я поступил, но решил — будь что будет.

Через неделю я снова набрал номер Клары Степановны — она, как ни странно, была рада меня слышать. Оказывается, ей уже звонила «замша» и сказала, что администратор, то есть я, не в себе, дескать, на самом деле у нас все хорошо.

Но Клара Степановна оценила мой поступок и дала согласие приехать. Когда я сообщил об этом «замше» и директрисе, они решили, что я приукрасил обстановку как-то по-новому. Отхлопав меня по плечу, они отправили меня в командировку в Москву, сопровождать Клару Степановну.

В Москве я бывал крайне редко, никого там не знал, знал только, что Ленинградский вокзал находится недалеко от места, где жила семья Клары Степановны, и уже через короткий промежуток времени после прибытия стоял около огромного сталинского дома.

Консьержки долго выясняли, зачем я приехал, потом позвонили Кларе Степановне, и я, поднявшись на лифте, очутился около двери в квартиру. И долго стоял около звонка, не решаясь сделать этот самый важный в своей жизни звонок. Я его так и не сделал.

Неожиданно дверь открылась, ко мне шагнул большой высокий человек, это был муж Клары Степановны — Дмитрий Федорович Мамлеев. Он крепко пожал мне руку, и мы вошли в квартиру. В доме пахло борщом, меня усадили за стол и стали кормить. Потом мы долго говорили — почему-то обо мне, видимо, они хотели понять, кто я и что. Клара Степановна внимательно слушала мой рассказ о детстве и о том, чем я сейчас занимаюсь. В углу я заметил два чемодана — и понял, что гастроли будут. Потом мне предложили прилечь: поезд в Карелию был вечерний.

И надо же такому случиться: когда мы уже сидели в такси, образовались жуткие пробки, о которых я не мог предположить. Я очень волновался, что мы не успеем к поезду. И мы не успели…

Всю дорогу Клара Степановна говорила, что если Богу угодно, то мы сумеем попасть на поезд. И когда мы с опозданием на десять минут прибыли на Ленинградский вокзал, поезд стоял на платформе.

Оказалось, что его задержали из-за того, что не успели загрузить уголь или что-то там еще.

Когда мы шли по перрону, все останавливались и смотрели на нас. Начальник поезда, узнав актрису, поцеловал ей руку, высказал кучу комплиментов — и мы сели в купейный вагон. Не знаю, откуда пассажиры узнали, что в поезде едет Клара Лучко, но началось дикое паломничество желающих получить автограф.

Клара Степановна, улыбаясь, дарила автографы всем желающим, потом люди начали нести подарки, вино, коньяк, шоколад. Уже по ее глазам я понял, что пора прекратить нашествие, закрыл купе, встал снаружи и просил не мешать актрисе отдыхать. Через какое-то время все утихло, и я пошел отдыхать в свое купе.

В Карелии Клару Степановну принимали с аншлагами, залы были полны людей и цветов. Такова была популярность этого человека.

Мы ездили в разные дома культуры, где нас встречали восторженные местные жители, потому что в такие далекие углы актеры обычно не ездят. Клара Степановна отвечала на вопросы из зала, после встреч ей пели песни, дарили подарки. Однажды, когда шло выступление в Доме культуры, на сцену взошла начальница культурного отдела местной администрации, представила Клару Степановну, потом поставила стул около нее и так и просидела все два часа, помахивая в зал, здороваясь со своими знакомыми. Мне казалось, что сейчас Клара Степановна укажет «культурной» чиновнице ее место, но она продолжила свой рассказ, будто не замечая странного поведения. А после концерта передала ей часть своих цветов.

Равновесие в моей жизни

После того как мы завершили выступления в Карелии, встал вопрос об отправке актрисы в Москву. Директриса запретила мне сопровождать Клару Степановну, приказав только посадить ее на поезд. Я опять ослушался и отправился сопровождать народную артистку в Москву. Помог довезти большое количество подарков, часть из которых Клара Степановна раздавала в гостиницах, в которых жила.

Меня опять накормили борщом. И когда я уже собирался уходить, Клара Степановна подарила мне свою книгу и протянула листок бумаги, на котором был написан домашний телефон и короткое имя — Клара…

После того, как я ослушался директора, меня уволили из филармонии, не выдав даже положенного гонорара за хорошие концертные сборы. Но я уже знал, чем буду заниматься: сделаю себя в бизнесе. Но и бизнес спустя некоторое время я бросил, общаясь с Кларой Степановной все это время и многое переосмысливая.

В наших беседах она часто говорила, что жизнь быстротечна, и нужно выбрать то, что будет приносить радость и пользу. Я подумал — и стал для начала сторожем. Через несколько лет создал общественную организацию «Равновесие», которая помогала бездомным, осужденным, детям больниц и, конечно, сиротам. Начал строить первый в своей жизни православный храм для детей школы-интерната на улице Крупской в Петрозаводске.

Я довольно часто бывал в гостях у Клары Степановны, когда приезжал в Москву обучаться основам общественной работы. И когда создал «Равновесие», раз в неделю звонил на домашний телефон Кларе Степановне и докладывал о своих успехах и неуспехах. Клара Степановна всегда внимательно выслушивала и давала советы, подбадривала и только хвалила.

Когда ее не стало, эстафету принял Дмитрий Федорович, который также приглашал меня в гости и принимал, как своего.

Как же всего этого не хватает…

Просто позвонить и услышать: «Клара слушает»…