Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

Сегодняшнее воскресенье называется «Неделя о Страшном суде». Мы обращаемся к рассказу Иисуса о том, как сядет во славе Своей Сын Человеческий и будет судить всех людей (Mф 25: 31–46).

Поставит одних по правую сторону, а других — по левую сторону от Себя. И будут одни как овцы, а другие как козлища. И тех, кто справа, он призовет к Себе:

— Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Потому что был Я голоден, и вы накормили Меня, был Я болен, и вы посетили Меня, был в темнице, и вы пришли ко Мне.

А те скажут:

— Господи, когда же мы это делали?

И Господь ответит:

— Так, как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, вы сделали Мне.

А тем, кто по левую руку, Господь скажет:

— Отойдите от Меня, проклятые, был Я голоден, и вы не дали Мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня, был болен и в темнице, и вы не посетили Меня.

И те тоже удивятся:

— Господи, когда же все это было, когда же мы не послужили Тебе?

— Так, как вы не сделали этого одному из сих меньших, вы не сделали Мне. И пойдут они в муку вечную, а праведники — в жизнь вечную.

Но ведь там, где любовь, не может быть страха? У Иоанна Богослова в Первом соборном послании написано, что любовь изгоняет всякий страх и что боящиеся несовершенны (см. 1 Ин 4:18). Поэтому представить, что Господь, милосердный, полный любви, и вдруг говорит о Страшном суде, очень трудно. А тяжело это дается потому, что наше собственное тщеславие и самолюбие не дает нам возможности представить себя в роли того, кто перед Богом действительно по-настоящему виноват, представить себя осужденным. В любой момент нашей жизни мы можем сами себя простить — в минуту слабости, отступления от Бога и предательства. И раз мы себя прощаем, значит, внутри себя мы уже прощены. Представить себе, что нас могут вообще не простить, что мы можем быть окончательно осуждены, очень сложно.

Мы не привыкли рассуждать о будущей жизни как о чем-то таком, что страшно. Мы привыкли думать, что Царство Небесное — это царство любви, это царство радости, царство вечного блаженства.

Конечно, оно существует, как существуют и адские муки, но мы-то все больше думаем о том, что рай и Царство Небесное — это блаженство. И цель жизни христианской — в это Царство любви попасть. Но мы представляем себе это Царство любви как Царство любви к себе. А Евангелие говорит, что это Царство любви не к себе, а к ближнему, и только этим оно определяется. В этом Царстве любви к ближнему себя совсем нет, не может быть такого, чтобы кто-то заметил себя в этом Царстве Небесном. А нам от этого очень страшно.

Преподобный авва Дорофей говорит, что не тот милосерд, кто когда-то подал милостыню, не тот смирен, кто когда-то один раз смирился, не тот целомудрен, кто когда-то отступил от греха, а тот, кто является таковым каждую минуту своей жизни, для кого эти состояния стали естественным состоянием, характером, привычкой, его личностью. Только тогда можно сказать, что человек милосерд, когда он не замечает своего милосердия, как не обращает внимания на то, как он дышит.

«Когда же, Господи, мы это делали? Когда мы Тебе служили?» — удивляются такие люди, потому что это стало их естественной потребностью. Они вошли в Царство любви еще будучи на земле, потому что суд себе был произнесен ими самими — за каждое предательство, за каждый проступок, за каждую неверность Христу. Эти люди — настоящие, правильные, праведники, потому что все у них, как у солнца правды, все так же, как у Бога.

А вот с нами часто происходит совсем иначе. Мы не боимся Страшного суда и поэтому никак не поймем, что такое страх Божий. Мы очень боимся, что Господь нас в этой временной жизни чего-то лишит, чего-то нам недодаст. Мы пытаемся заработать себе у Бога хорошую жизнь постами, молитвами, мелкими добрыми делами, которые не изменяют нашего существа.

Бояться Бога — это не значит бояться того, что Он тебя как-то накажет. Ведь в Царствии Небесном нет ничего материального, ничего, за что мы так хватаемся, что мы так любим, о чем мы так ужасно переживаем. Там нет ничего, кроме духовной жизни. А для нас самая большая мука — это отсутствие материальных благ, временного благополучия, того, что мы называем жизнью. Но с этим мы в Царствие Небесное войти не можем и поэтому без Царствия можем остаться.

Жить по законам Царствия Небесного для нас нестерпимо тяжело. Очень трудно и неприятно до конца подчинить себя законам любви, той самой любви, которой живет Царствие Небесное, и тем законам, по которым происходит Страшный суд. В этом основание для самого страшного мучения. Мучительно жить духовной жизнью, мучительно человеку, который не стал христоподобным, пребывать рядом со Христом. Это страшное мучение. И мы начинаем сами себя обманывать: мы сейчас сделаем доброе дело, немножечко поживем духовной жизнью, а потом вернемся к себе стареньким, к тем, к которым мы привыкли, и снова заживем удобной привычной размеренной жизнью вне Царствия Небесного.

Давайте дадим себе в этом отчет, давайте испугаемся, убоимся по-настоящему того, что нам всем принадлежит. Почему мы себе уже открыли вход в Царство Небесное, которому на самом деле совершенно чужие? Почему мы так легко живем, как будто нам не суждено предстать пред Господом и увидеть Его глаза в глаза, увидеть Его сияющий лик, который просветит каждого из нас и покажет, кто мы такие и что в нас настоящего?

Да, Суд — милосердный, Суд бесконечного милосердия и бесконечной любви нас ждет, но той любви, которой мы не имеем, которая нам недоступна.

Вот мы слушаем евангельское чтение и думаем: «Вроде бы мы не козлища… но еще и не овцы… Скорее к овцам-то мы ближе, чем к козлищам…» А может оказаться наоборот. Мы не хотим этого в себе понять, не хотим ни на минуту задуматься и ужаснуться тому, что вот сейчас я умру и кроме как в ад мне идти некуда. Мы не осознаем близость этого от нас, того, что конец каждую минуту может прийти, а в нас нет ничего близкого к той любви, о которой говорится в сегодняшнем Евангелии. Любовь, по которой живет Царство Небесное, не только нам недоступна, но неприятна. Так полюбить ближнего, чтобы всегда видеть Христа в каждом отвратительном человеке… об этом даже думать не хочется, настолько это неприятно. И вот это то, что отторгает нас от Царства Небесного. Это то, что отторгает нас от Бога.

И прийти к подлинной любви можно только через страх Божий. Поэтому и суд называется — Страшный. Авва Дорофей говорит, что страх Божий есть настоящая любовь. Человек начинает трудиться над собой и стремиться к Богу, когда понимает, что слово «проклятые» к нему относится. Страх Божий, которым должно быть полно сердце каждого человека, приводит его к высочайшей любви, потому что начальный страх Божий, страх раба, как называет его авва Дорофей, приводит к иному страху, страху сыновства, когда человек ничего не боится, а просто любит Бога и с этой любовью готов даже в аду пребывать, как говорил святитель Димитрий Ростовский: «Господи, за все мои грехи Ты пошлешь меня во ад, но и там я стану любить Тебя».

Эта любовь совершенно свободна. Такой человек, любя Бога, сам держит свой ум в аду, себя казня и бичуя, постоянно себя осуждая и укоряя, постоянно испытывая свою совесть, которая делает его свободным и полным любви к ближнему. Если этим постом мы хоть немного научимся так мыслить, если такое духовное состояние не уйдет, а хоть немного станет константой нашей жизни, как маленькое зернышко, которое, по евангельской притче, творит Царство Небесное, тогда это будет пост, проведенный с пользой, это будет слава, которую мы воссылаем Богу.

Если мы действительно любим Бога, если мы действительно хотим любить ближнего нашего и спасти свою душу, то должны бесконечно трудиться над собой, бесконечно осуждать себя и каяться в своих грехах, бесконечно стремиться к Богу и никогда не уставать это делать. И тогда за труд по великой Своей милости Господь преподаст нам возможность услышать Свой блаженный глас: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания века».