Чем руководствоваться, подавая милостыню? Размышления новоначального христианина.

Вспомним: приближаясь друг к другу,
мы все вместе приближаемся к Богу,
но, удаляясь от Господа, неминуемо
удаляемся и друг от друга. В этом
случае нашей участью становится
взаимное осуждение. Поверьте, этот
суд гораздо страшнее того, который
мы называем Страшным… Авва 
Дорофей учит, что человеческий суд 
всегда неправеден. Всегда! Как только 
мы вынесли свой вердикт, будьте
уверены: мы ошиблись.

прот. Алексей Уминский “Основы духовной жизни”

Обратившись к Богу и пытаясь следовать за Ним, быстро обнаруживаешь, что жить здесь и сейчас стало тяжелее. Воздаяние может будет, а может, и нет, а как действовать, да и просто существовать в повседневности, – непонятно. Проблемой и вопросом становится буквально всё – в частности, одно из оснований человеческой жизни – милосердие, сиречь милость сердца. Тема милосердия – лейтмотив и в христианстве. Христос говорит об этом постоянно, призывая быть милосердными, “яко и Отец наш милосерд”, ставя это одним из необходимейших условий спасения, давая это как одну из своих новых заповедей: “Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут”. Чаще всего милосердие признается неотъемлемой частью жизни и поведения человека даже людьми неверующими. Это в каком-то смысле (позитивное) общее место.

…Вооруженный таким знанием и настроем, я выхожу на улицу и попадаю в ситуацию постоянной и неразрешимой нравственно-духовной дилеммы. Ведь людей, просящих милостыню тем или иным способом, становится все больше. У храма сидят нищие, у метро бабушки и дедушки робко-просяще заглядывают в глаза за хоть самой малой лептой, у магазинов и вокзалов дурно пахнущие, но тем не менее тоже Божьи, люди, в электричках и на площадях калейдоскоп музыкантов-цыган-инвалидов-собирающих для больных детей или животных; даже в богомерзком интернете просьбы-просьбы-просьбы-просьбы о милости ради Бога!.. Голова идет кругом, душа вопиет: “Господи, как же быть!” – и рвется на части вместе с мозгами в попытках разобраться и отделить агнцев от козлищ. Чувство собственного недостоинства от невозможности жить как подобает и помогать всем встречающимся страждущим нарастает, вводит в ступор и доводит до стойкого невроза. Хочется умереть, лишь бы не смотреть в глаза тем, кто подошел и попросил, а ты не дал, потому что самому мало. Да, на самом-то деле это в подавляющем большинстве случаев именно так, какие бы само- и прочие якобы объективные оправдания ни возникали бы.

Ранее, до жизни в попытках быть с Богом, проблемы не было: захотелось – помог, не захотелось – нет. Понравился музыкант – дал денег, не понравился – прошел мимо, не задумываясь. Участие в благотворительных сборах и акциях происходило по тому же принципу, с добавлением компонента “рекомендация круга авторитетных друзей-знакомых и проверенных фондов с хорошей репутацией”. В действительности же, как я теперь начинаю понимать, совесть была кристально чиста, поскольку я ей не пользовался.

После омовения в крещенской купели она, видимо, понемногу и потихоньку стала просыпаться. Так я узнал, что такое муки совести. Глаза стали видеть больше – реально, до сих пор я не замечал подавляющего большинства просящих. Теперь я их вижу. Но что с этим видением и знанием делать, продолжаю не понимать… Тем более что жизнь бесконечно сложнее любых рекомендаций, даже если их дают собравшиеся в одну группу и пришедшие к консенсусу профессионалы причинения добра. Особенно когда их рекомендации безапелляционно формулируются и принимают вид непреложной аксиомы, некритично воспринимаясь обществом.

Так вышло, что совсем скоро после Крещения я оказался проездом в монастыре Спаса Нерукотворного в Калужской области. И там получил универсальный, как мне представляется, совет от встретившегося в храме монаха. “Сомневаешься, не знаешь, как поступить – действуй, как сердце подскажет”. И могу сказать так: когда поступаешь правильно и в согласии с сердечным порывом – на душе становится спокойно.

…Когда бывает, что помочь хочешь, но не можешь – а так случается намного чаще обратного – чувствуешь себя как бомж, но только внутри, а не снаружи; тем более что лично у меня, к примеру, бывали в прошлой жизни периоды, когда я вполне сходил за своего среди всякого рода внешне падших. И Бог весть, как и что будет со мной и с каждым из нас завтра. Рассуждая же, почему нас пытается обмануть или просто просит у нас мелочь данная конкретная цыганка или абстинентный мужик или “волонтер”, – мы незаметно для самих себя скатываемся к осуждению, ибо оно подразумевается, таков наш обычный подход. Причем практически всегда осуждаем мы конкретных, перед нами стоящих людей, а вовсе не их поступки. Вдобавок забывая о том, что любой из них пал не от хорошей жизни, даже если он крутой мошенник на доверии и ездит на ягуаре, сделанном из “Адцетриса”*. А осуждение и милосердие немного полярны по отношению друг к другу. По крайней мере, лично мне так кажется…

И получается, что невозможность помочь всем просящим ради Бога – моя личная душевная язва, которая, похоже, будет со мной еще долго. Так что если я и удостаиваюсь милости Божией хотя бы изредка прежде, ныне и присно, то случается это не благодаря каким-то моим усилиям, а скорее вопреки моему неизбывному и неискоренимому жестосердию.

*Адцетрис – довольно дорогое и весьма широко распространенное в лечебной онкогематологической практике лекарство.