25 октября – день памяти святого Мартина Милостивого, епископа Турского (316-397 гг.).

Святой Мартин родился в Паннонии, римской провинции в Центральной Европе. С детства его вдохновляли мысли о монашестве и поражал пример святого Антония Великого, жизнь которого была известна и в тогдашней Европе. Но семья Мартина была нехристианской, и его родители не желали и слышать о каком-то странном для них монашестве. Они настояли на том, чтобы будущий святой стал воином, что, по их мнению, могло обеспечить его жизнь до старости. Мартин дослужился до военачальника, но всё так же продолжал думать об уединённой жизни отшельника.

Ещё Николай Сербский замечал, что в мире множество людей находится не на своём месте. Король часто выглядит как слуга, слуга – как король. Мартин, например, был военачальником, походившим на монаха. Святой Николай говорил, что Господь намеренно делает так, чтобы каждый смог возрасти в лучших для него условиях и потрудиться ради того, чтобы умножать красоту соприродным ему способом.

Так и святой Мартин в конце концов оставляет армию и уходит в ближайший монастырь Лигуже (Ligugé), близ Пуатье, где всем сразу становится видна высота его жизни. К его советам начинают прислушиваться. Мартин принёс в обитель традиции восточного монашества, которое тогда расцветало в Египетской пустыне и славилось десятками имён удивительных старцев и подвижников.

Как и многие другие подвижники, святой Мартин всеми силами избегал священного сана, но его обманным путём вызвали в город Тур, якобы помолиться там о некой больной, и там рукоположили в епископа. Нужно представлять себе средневековые пути сообщения, когда по пересечённой местности человек проходил не больше 15 километров в день, чтобы оценить самоотверженность святого, который тотчас отправился в путь, чтобы помолиться о неизвестной ему девушке. Но таковы сердца святых – в них восстанавливается родственность по отношению к человечеству, и они не могут чувствовать себя спокойно, пока другому больно.

Люди спрашивают – что такое любовь? А она всегда выражается в действии, когда кто-то светлый все силы отдаёт на то, чтобы радость пришла в жизнь другого, даже незнакомого ему человека…

Став епископом в городе Туре, Мартин почти тотчас же основывает знаменитую обитель в Мармутье (Marmoutier), куда снова приносит идею и правила восточного аскетизма, примером чего ему послужили Антоний Великий и египетские подвижники. В Мармутье правилами были стремление к безмолвию, простая одежда, общность имущества и послушание, которое понималось не как дисциплинарное подчинение (что будет характерно для более позднего европейскому устава Венедикта Нурсийского), но как вслушивание в красоту Духа Святого в наставнике, и подражание этой увиденной красоте неба на лице другого человека. Особое внимание в Мармутье уделялось молитве и изучению Писания.

Количество братии в Мармутье не превышало 80 человек, но когда святой Мартин умер во время молитвы, на его похороны пришло около 2000 монахов, такую удивительную славу подлинного наставника имел этот человек, открывавший Европе традицию восточного наставничества-старчества.

О посмертной славе святого говорит множество храмов и поселений, носящих его имя. Его жизнь вдохновляла людей стремиться к свету, даже когда на твоём пути немало препятствий. Хотя восточная традиция не была новостью для тогдашней Галлии, где прежде трудился святой Ириней Лионский (ученик Поликарпа Смирнского, ученика апостола Иоанна Богослова), но, как говорил старец Софроний Сахаров, – каждое новое поколение людей нуждается в примерах подлинности, красоты и святости своего времени, чтобы прежние подвиги ушедших веков не казались людям похожими на сказку. В этом и была миссия Мартина Турского – возвращать людей, даже слышавших о христианстве, к глубине и красоте предания и настоящести, когда основанием духовной жизни становится встреча с Богом.

Кто-то из древних аскетов Египта говорил, что Богу каждый угождает тем даром, который имеет. Давид писал псалмы, Авраам принимал странников, Моисей заботился о народе — но каждый равно угодил одному Богу, Который смотрит на склонности душ человеческих. В Его мире есть место и уединённому молитвеннику и социальному служителю, и всем людям, только бы они стремились к добру и свету.

Прозвище святого Мартина, которое сохранила история, было – «Милостивый». Однажды, ещё будучи не монахом, но воином, он увидел обнаженного бедняка и, мечом разделив свой плащ на две половины, отдал несчастному. В то время половина экипировки воина осуществлялась за счёт его личных средств, а половина – за счёт казны. И он отдал свою половину. Ночью ему приснился Христос, окутанный половиной его плаща. Как тут не вспомнить слова Христа “что вы сделали одному из малых сих, то сделали Мне” (Мф 25:40).

Мартин и в епископстве продолжал заботиться о всех нищих и больных, увечных и голодных, за что народ и звал его Милостивым. Святой желал деятельного служения и умело совмещал это служение с высоким аскетизмом. Впрочем, аскетика и должна служить возрастанию любви, а без этого она не имеет цели. Ведь в истории церкви и святые аскеты славны не аскетикой, а любовью. Как говорит об этом святой Макарий Великий, все дары и способности подвижника – только внешнее проявление его сути. А глубина его открывается в подлинной любви, выражающейся в заботе о людях.

И, быть может, для нас, жителей других веков, обстоятельства такой древности кажутся чуть ли ни сказкой, но, как мудро замечал Честертон, «сказки больше, чем правда: не потому, что они рассказывают нам о том, что драконы существуют, а потому, что они говорят, что драконов можно победить». И жизнь святого Мартина Милостивого – ещё одно подтверждение того, что, даже когда посреди своей, уже вовсе не сказочной жизни, добрый человек встречает дракона, – то несмотря на всю мощь зла дракон всё же будет повержен в конце. Просто радость счастливого окончания всегда приходит именно в конце, а не в середине истории. Но это никак не влияет на то умение, с которым милосердный Бог ведёт всех добрых к добру.