«Разумеется, попы полезны нам и как декор и как мастера оформления, они годятся для поднятия духа, для армии, вооружения, экономики. Но мы уже так их использовали и, можно сказать, до того выпотрошили, что из них ничего больше не выжмешь, скоро они вообще превратятся в обузу. Избирателей они уже не приносят».

Генрих Белль. «Женщины у берега Рейна»

Разумеется, как и любое событие, конфликт вокруг строительства храма в Екатеринбурге сложней, чем медийная картинка. Разумеется, среди противников храма есть «демшиза» и люди, озлобленные против христианства как такового; разумеется, среди защитников храма есть много настоящих, добрых христиан. Тем не менее удивляет, с какой потрясающей готовностью Церковь как бы сама вставляет себя в атеистическую карикатуру.

Что мы видим? Государственную власть и двух капиталистов, поддерживающих строительство храма. Чтобы атеистическая карикатура «попы-жандармы-капиталисты» была особо наглядной, капиталисты натравили на протестующих «боевых верующих». Костяк «боевых верующих» составили бойцы «Академии единоборств Русской медной компании», той самой компании, которая финансирует строительство храма. Полицейские просто смотрели, ничего не делая, как «православные бойцы» «наводили порядок». При этом, разумеется, РМК «спонсируя» храм, получает при этом право на «благоустройство» территории, то есть возможность строительства пары-тройки прибыльных заведений (торговый центр, фитнес-центр и пр.). Спор-то на деле — вокруг недвижимости и прибыли, а не храма. Все это называется кстати — ООО «Храм святой Екатерины». Чудесно.

Храм. Полицейские. Бойцы. Капиталисты. Согласитесь, прекрасная картинка: и карикатур не надо.

Есть сквер. Часть жителей хочет построить там храм. Часть — не хочет. Нормальный, в сущности, невинный гражданский конфликт. Вот, однако, беда: гражданский конфликт есть, а институтов и процедур, через кои можно было бы их решать, нет. В референдуме отказано. «Переговоры», устроенные мэром — мэром, которого никто не избирал, ибо в Екатеринбурге отменили выборы мэра, — закончились ничем: мэр таки решил, что «храм нужен». Более того, «порядок наводили» даже не полицейские, а некие «бойцы», то есть государственная власть деградирует на глазах, отдавая невесть кому свою монополию на насилие.

Возможно, сторонников храма много больше, противников — жалкое меньшинство. Но узнать этого мы никак не можем в отсутствие институтов гражданского общества, а картинка получается такая, что «попы-жандармы-капиталисты» объединились против «простого народа».

Это всего лишь частный случай, скажут нам. Но это совсем не первый случай медийного скандала с Церковью, где она предстает «силовой структурой». И раз за разом Церковь, православное сообщество, не может из такого скандала нормально выйти. (Что меня всегда удивляло: даже если церковную верхушку составляют сплошь циники — во что я не верю, это чисто гипотетическая ситуация, — даже с чисто цинической, прагматической точки зрения, неужели нельзя сыграть в «добрую Церковь», сказать пару банальностей «про любовь»? Зачем занимать позицию откровенного проталкивания своей воли? Что мешает построить храм на какой-нибудь неблагоустроенной, заброшенной территории, тем самым не только не вызывая конфликта, но делая добро всем горожанам, привлекая таким образом их к себе, а не отталкивая?)

Нет ничего плохого в самом по себе сотрудничестве с государством, в наращивании инструментов влияния. Весь вопрос в том, как Церковь использует это сотрудничество и эти инструменты. Использует ли она все это для «права печалования», для внушения властям милосердия и справедливости? Или для строительства все большего количества храмов, для расширения присутствия не Церкви, но клерикалов во всех порах государственного аппарата?

Есть явная несоизмеримость государственного влияния Церкви и ее реального присутствия в народе. Влияние большое, присутствие — так себе. Церковь находится в иллюзии, что она — как когда-то — «государственная», «общенациональная», тогда как православных на деле меньшинство. Будет ли кем заполняться вновь построенные храмы?

Тут-то корень проблемы. Церковь гонится за внешними атрибутами — храмами, ОПК, клерикализацией, не понимая, что она сама — как община, как союз общин — уменьшается. В современном мире, где христиан меньшинство, надо думать о крепких, настоящих общинах, способных сохранять и распространять свет Христов в океане нового язычества. А не о храмах, в которых предположительно будут собираться такие общины. Пастыри — ловцы человеков, а не недвижимости. Так ведь?

Церковь есть пространство Царства не от мира сего, присутствующее в мире сем. Вот единственный по-настоящему церковный, христианский конфликт, перпендикулярный всем мирским конфликтам.

Екатеринбургский конфликт — мирской конфликт (кстати, многие ужаснулись «майданутой» молодежи среди противников храма: а ультраправым среди защитников храма никто не ужаснулся?). И Церковь как община христиан, как авангард неотмирного Царства должна показать, как «конфликтуют» христиане: не конфликтуя вообще, не озлобляясь, являя любовь Христову — «потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф 6). Так ли мы — православные христиане — ведем сейчас брань в Екатеринбурге? Если нет, если не так, то нужен ли нам храм? «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр 3). Не окажемся ли мы несчастными, жалкими, нищими, слепыми, нагими с новенькими, шикарными храмами?

Предположим, противники храма озлоблены. Это и нормально: как еще себя вести «мирским». Это христиане должны являть кротость. «Прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк 23). Воины Христовы — мученики, как агнцы, шедшие на смерть. Допустим, что противники храма все как один действуют по бесовскому внушению, и никаких поводов к озлоблению Церковь им не дает, но почему «наш» ответ — «боевые верующие», «наводящие порядок» среди протестующих при попустительстве полицейских? Где во всем этом Евангелие?

Церковь сама себя поставила в атеистическую карикатуру. И ты хоть кол на голове теши апологетикой христианства, «религии любви и свободы», но без толку — ибо мы все измазаны во всех этих «милых» скандальчиках. Кстати, именно поэтому «критика» Церкви должна осуществляться самой Церковью, самими христианами: в конце концов, для христиан это более — безмерно более — дороже. Христиане первыми должны в таких случаях говорить: это не по-христиански, а не «защищать свои интересы».

И одного я еще не коснулся — страшного, безмерного убожества происходящего. Не на уровне даже веры, а на уровне просто здравого смысла и вкуса: не ужасает ли разрастающееся количество всех этих «православных» «академий» и «компаний»?

Есть два вида власти — власть авторитета и власть силы. Церковь, наращивая вторую, растрачивает первую. Но именно в силу авторитета Церкви люди в нее и приходят. Так Церковь, накапливая мощь как клерикальная структура, уничтожает себя как общину собравшихся во имя Того, Кто позволил Себе лишь один раз «насилие» — в Храме, и был распят властями. Так же, как наше государство не есть объединение граждан, а независимая от них властная структура (бюрократы плюс капиталисты минус народ), так и наша Церковь не есть сеть общин, а независимая от них клерикальная структура. И как таковая она встраивается в первую и тем самым оказывается на понятной стороне понятного конфликта — конфликта на самом деле совсем не церковного.