Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

Мы входим в подготовительный период к Великому посту, и в это воскресенье Церковь вспоминает притчу о блудном сыне (Лк 15:11–32).

Если ты праведен, если ты ходишь в храм, если ты постишься и молишься, и соблюдаешь заповеди, и хочешь, чтобы твой ребенок был таким… Но он опять собрался с друзьями в клуб, он сделал татуировку и пирсинг, он курит и выпивает… Что делать?! «Оставить его в покое», — дает совет известный проповедник архимандрит Андрей (Конанос) в своей книге «Добрый день, Господи!».

Мне хотелось бы поговорить о блудном сыне. Это прекраснейшая притча, полная надежды, смелости и раскаяния. Притча, которая заставляет задуматься о многом и дарует душе радость и надежду.

Этот рассказ Христа многое ставит на свое место. Меня лично он успокаивает, убеждает в том, что есть бесконечная любовь. Что существуют широкие объятья, ждущие весь мир, совершающие все возможное для того, чтобы все спаслись. Господь будто говорит мне: «Успокойся, примирись с ситуацией, осознай свою немощь. Позволь Мне помочь тебе, не порть Мое дело своим напором, волнением и паникой».

Как замечательна эта притча! Господь говорит нам, что младший сын восстал и ушел из отчего дома. Он хотел прожить жизнь так, как хочет сам. Он сказал отцу: «Отдай мне мое — ту долю, которая мне причитается». Отец отдал сыну требуемое, и тот ушел.

Я рассказываю об известных вещах, знаю, что вы в курсе. Но не знаю, удалось ли вам прочувствовать когда-нибудь силу и глубину этих событий. Мы постоянно перечитываем притчу, каждый год слышим ее в храме. Но все равно продолжаем пребывать в волнении и беспокойстве. Мы сильно расстраиваемся, когда наш ребенок нас не понимает; задерживается, бродит где-то. Уходит из дома, попадает в неприятности, оказывается в тюрьме, впутывается в разные истории с наркотиками, с девушками, с разными компаниями. Бесконечные неприятности… Мы постоянно думаем обо всем этом, расстраиваемся, заболеваем, увядаем.

Притча о блудном сыне может помочь нам, даровать покой. Но, конечно, если только мы сами захотим доверить все Богу.

Не спеши спасать мир

Самое сложное в духовной жизни — довериться Богу. Довериться и сказать: «Есть Отец, замечательный и добрый Отец, с которым я не могу сравниться». Ты тоже отец или мать, и это замечательно. Но ты не можешь сравниться с Небесным Отцом. Что бы ты ни делал, ты не можешь быть Богом. Как бы ты ни любил своих детей, ты не можешь сделать для них то, что делает любовь Господа.

У всех нас есть любимые люди. Мы хотим помочь им, желаем им исправления и направления на путь истинный. Но правда ли это? Действительно ли это подлинные наши мотивы? Какова основа нашего стремления помочь другим встать на путь к Богу?

Здесь я вижу одну проблему. Большинство из нас входит в храм с робостью, с дрожью и страхом. Но через пару месяцев мы ощущаем, что уже пропитались церковным духом, и «беремся за дело»! Наш новый посыл: пришло время спасти мир. Теперь мы можем изменить людей, можем исправить в них все неправильное. Мы хотим сделать плохих людей хорошими!

Кто все это говорит? Ты, вошедший совсем недавно в храм. Или ты, пребывающий долгие годы в храме, но не вкусивший отеческой любви. Здесь кроется самый главный вопрос: почувствовал ли ты в себе самом любовь Божию, чтобы передать ее другим? Успокоился ли ты сам, чтобы быть в состоянии сказать ближнему: «Приди, и я поведу тебя к Христу, который успокоит тебя так же, как успокоил меня»?

Ты можешь не соглашаться со мной, но я знаю, что зачастую мы желаем помочь другим людям не потому, что они просят этого, а потому, что мы сами ощущаем потребность в этом. Не Господь нас посылает, а мы сами за это беремся. Мы «спасаем ближнего», потому что чувствуем от этого удовлетворение и удовольствие для самих себя.

Не спеши возражать мне. Если у нас дома происходит что-то стыдное, мы сразу же думаем: «Что скажут соседи? Как мы будем смотреть им в глаза?». Нам делается стыдно за то, что обсуждают за нашей спиной. Мы становимся посмешищем среди родственников и знакомых из-за наших детей. Стыд тягостен, и мы всеми силами стремимся снова обрести хороший облик в окружающем обществе, и главным образом, в храме. Потому что нас научили, и мы искренне этому верим, что в храме мы обязаны выглядеть благонравными людьми. А когда дома что-то происходит, возникают проблемы с детьми, с мужем или женой, мы чувствуем себя отвратительно.

Не знаю, много ли среди нас людей, готовых пренебречь мнением и суждением окружающих и способных видеть душу родного человека с чисто отеческой любовью. Тех, кто смог бы сказать своему близкому раненому человеку: «Я забочусь о тебе, о твоем счастье и покое. Меня волнует твое душевное равновесие, а не то, что скажут остальные. Пусть нас осуждают соседи, пусть превратно нас понимают. Мы живем не для них, мы живем для Бога. По отношению к Нему мы должны быть искренними, и наши взаимные отношения с Ним и друг с другом должны быть честными».

В духовной жизни требуются именно такие глубокие и сущностные отношения. Такие ли они у нас? У нас, которые говорят, что «мы в Церкви»? Мы так думаем, что мы в Церкви.

Синдром старшего брата

Знаешь, сколько людей в данный момент живут в Церкви, даже не подозревая об этом? Телом они вне храма, но душой они здесь, об этом свидетельствует их состояние, качество их души. Часто их можно увидеть в барах, в ночных клубах, скитающихся здесь и там. Некоторые из них принимают наркотики, вступают в различные связи, оказываются в сомнительных компаниях и обстоятельствах. Но, несмотря на это, они очень близки к познанию Бога. Всего лишь тонкая грань отделяет их от того, чтобы искренне ухватиться за Него и сказать: «Господи, помилуй меня, помоги мне. Я пропадаю! Прими меня в объятья, согрей меня». Эти люди близки к тому, чтобы обновиться — стать преображенными, смиренными, с ощущением благости в сердце и с умиротворением на лице.

Я говорил, что притча о блудном сыне вдохновляет меня, но она и порождает во мне сильные угрызения совести. Дело в том, что отеческая любовь и объятья, которые Бог являет миру, должны исходить от людей в храме. От меня, от тебя, ведь это мы — люди Церкви. Господь оставляет нас на земле и говорит: «Чада, вы должны являть миру Мой добрый лик, Мою милость. Не забывайте об этом! Ваша задача показать людям Мою отеческую заботу, заключающую в себе и материнскую любовь. Дарите всем Мою доброту, тепло и понимание, Мое сострадание, сочувствие и прощение».

И я спрашиваю себя: где же все это? Реальность совсем иная: приходящие в храм смотрят на нас и делают вывод, что мы какие-то мрачные люди, которые будут их ругать и наказывать. Либо, может, мы сначала их примем и простим, но потом скажем: «…да, но!». То есть я, конечно, тебя прощаю, но отныне ты должен будешь делать первое, второе, третье. И начинаем требовать, ругаться, критиковать, накладывать епитимии. А молодой прихожанин удивляется: «То есть вся та доброта, которую ты проявил по отношению ко мне, — где она? Чем же было такое доброе начало? Эти улыбки, которые я видел, и прекрасные фразы типа «приди к нам и ощути красоту», где все это?».

Мы в храме. Но при этом зачастую мы похожи на старшего брата из притчи. Он был прилежным сыном, но совершенно непохожим на своего отца. По сути, он был гораздо более блудным сыном, нежели его младший брат. Он жил дома, но не ощущал и не искал любви отца. Жил дома, но был эгоистом и не умел любить ни отца, ни отсутствовавшего брата. Он не ждал его возвращения, он чувствовал себя отстраненно, не ощущая единства, обособив свою судьбу. Он говорил: «Меня не интересует мой брат, моя жизнь иная. Я живу здесь и тружусь, я правильный сын». Он был в доме, но сердце его было далеко.

А младший сын ушел далеко, но любил своего отца. Когда он был маленьким, между ними существовали настоящие узы любви. В его душе остался этот след. Отпечаток той, детской, любви следовал за ним, куда бы он ни шел. Отец уважал его желание и позволил ему уйти: «Иди, сын мой». — «То есть, отче, ты не любишь меня?» — «Я очень тебя люблю». — «Но ты хочешь, чтобы я ушел?» — «Вовсе нет». — «Тебе не больно, что я ухожу?» — «Мне больно». — «Тогда почему ты ничего не делаешь, чтобы остановить меня?» — «Я делаю, чадо мое». — «Что именно?» — «Я уважаю тебя. Если ты сейчас посмотришь мне в глаза, полные слез, если ты сможешь заглянуть в мое сердце, ты удивишься. Но твоя воля важнее. Все мои желания стоят после твоей свободы. Главное – твоя свободная воля». — «Но каковы твои желания?» — «Я хочу, сын мой, чтобы ты оставался со мной, поскольку ты любишь меня. Но поступай, как ты хочешь. Я все равно буду с тобой». — «Как же ты будешь со мной, отец? Ты же останешься дома. Я ухожу. Я буду кутить, пить, гулять с женщинами». — «Я буду с тобой». — «Но как? Уже сейчас ты прощаешься со мной, я удаляюсь и вижу, как ты машешь платком, я иду все дальше и дальше и уже исчезаю из поля твоего зрения». — «Я буду с тобой, потому что буду любить тебя. Остаюсь здесь, но незримо буду и там. Не стану давить на тебя, обвинять, душить угрызениями. Не буду беспокоить, требовать. Я буду невидимо окружать тебя бесконечным терпением и бесконечной любовью».

Можешь ли и ты чувствовать так же? Оставь в покое свое дитя, своего мужа, свою жену, пусть они делают свой выбор и принимают свои решения. Не дави ни на кого. Не беспокой других. В этом главный вопрос: ты переносишь свои проблемы на других. Не заглядывая в свою душу, пытаешься заглянуть в чужую. Никто не виноват, что ты несчастлив. Никто не виноват в той пустоте, которую ты ощущаешь в своей душе. Ты постоянно винишь обстоятельства, но ведь невозможно, чтобы все вокруг были виноваты. Ты сам во всем виноват.

Будь строг к себе, а не другим

Моя проблема во мне самом, нечто внутри мучает мня. Как возможно, чтобы мое счастье зависело от того, что делают дети, жена или муж, или даже сосед? То есть, получается, чтобы я стал счастливым, должны измениться все вокруг? Думаю, вы понимаете всю нелепость таких требований. Каждый из нас принимает свои собственные решения, делает свой собственный выбор, созревает по-своему, в свое время. Тебе важно быть в согласии с самим собой и признавать это. Скажи себе: «Мой ребенок не виноват. Не виноват мой муж или жена. Я сам виноват в том, что у меня нет согласия с самим собой, с моей душой. У меня нет связи с Богом! И после этого, чтобы стать счастливым, я требую от всех остальных измениться?».

«Ведите себя так, чтобы доставлять мне радость», — говоришь ты. И что после этого? Ты будешь рад, если кто-то изменится через силу? И кого ты хочешь увидеть рядом с собой? Кто этот другой человек: безделушка, игрушка, которую ты будешь переставлять с места на место и радоваться? Твой ребенок, твой близкий человек не принадлежит тебе. У него собственная личность, собственная независимая душа, он просит оставить для него его собственное пространство и свободу.

Пойми же: ты не можешь контролировать других людей. Не спорь со мной: «Вот, ты это все говоришь, потому что ты монах, у тебя нет семейных обязанностей». Нет, я не потому так говорю. Я видел много людей в браке, которые остаются собой, а не меняют друг друга. Видел отцов и матерей, которые очень любят своих детей, хотят, чтобы они исправились. При этом они безмерно их уважают. Эти родители поняли, что нельзя изменить другого человека скандалами.

Пойми же: твой ближний не изменится от криков. Даже если тебе удастся что-то изменить в нем, это произойдет временно, под давлением. И это давление потом выльется в нечто иное. Таким путем мир не меняется.

Великая беда заключается не в греховности мира. Она заключается в лицемерии тех, кто не считает себя грешным. Это величайшая болезнь. И именно здесь ничего нельзя изменить. Ведь мы все так уверены в самих себе и столь строги по отношению к другим.

Всякий страждущий знает верный путь, ему лишь не хватает сил по нему следовать. Он знает: то, что он делает, является грехом, отступлением, вводящим в разные неприятности. Он понимает это разумом, но у него не хватает сил измениться. Ты можешь дать ему сил? Можешь совершить чудо в его душе?

Я желаю тебе трудиться на этом поприще. Сколько у тебя детей: трое, четверо? Ты можешь каждый день пятнадцать минут посвящать молитве за каждого своего ребенка? Молитве внимательной, в любви, в милости, в свете Христовом. Помолись так, чтобы ты почувствовал, как окутываешь своего ребенка молитвой. А после молитвы оставь его в покое, пусть идет в жизнь, в общество. Не преследуй его более. Пусть его преследует сила твоей молитвы!

Если у тебя есть силы на такую молитву. Если нет, тогда что ты понапрасну борешься обычными словами? Разве слова могут изменить людей? Существуют книги, проповеди, лекции. Мы много говорим правильных слов. Но этого недостаточно, чтобы мир изменился. Если слово не будет пропитано божественной силой и действием, благодатью Божией, милостью Христовой, как оно может изменить человека? Если ты не почувствуешь, как это слово что-то смягчает в твоей собственной душе, преображает, обращает тебя…

Прекрати порицать и давить на других. И вообще, оставь всех в покое! Своего соседа, коллегу, жену, мужа, всех. «Но Господь велел нам быть миссионерами». Так и я говорю тебе о миссионерстве. Только это миссионерство личной святости, личного примирения и сближения с Господом — и оно самое сложное. Это миссионерство личной сильной молитвы и радости, которую будет излучать твоя собственная жизнь.

Именно в этом вызов для тебя как родителя. Оставь своего ребенка в покое. Сотвори чудо! Измени его жизнь своей молитвой. Взглядом, добротой, любовью, свободой…

Из книги архимандрита Андрея (Конаноса) «Добрый день, Господи! Книга о радостной вере» (М.: Никея, 2018)