на наш Телеграм
Опыт каждого человека говорит о том, что мир, в котором мы живем, полон боли, страданий и зла. Одна за другой вспыхивают войны, откуда-то взявшийся вирус косит людей, как траву. Самый распространенный вопрос, который возникает у человека после осознания этого опыта, — а где во всем этом Бог? В чем Его действие в этой жизни, Его — Абсолютного Добра, Бога любви?
Эти вопросы философия и религия задавали еще с начала веков. Приблизилась ли научная мысль к ответу хоть немного? Где человеку найти внутреннюю опору, чтобы понять ответ на этот вопрос?
Философ Игорь Зайцев в нашем рождественском цикле «И где был ваш Бог?» знакомит с различными подходами к построению теодицеи — «оправданию Бога».
Магистральную линию в понимании зла и в решении проблемы зла основал блаженный Августин. В русле этой традиции находятся такие разные мыслители, как Фома Аквинский, Мартин Лютер, К. С. Льюис и др. Это не единственный подход, но его придерживаются очень многие мыслители.
Мы привыкли ставить под вопрос обоснованность веры в Бога, меру рациональности веры. Для нас субъективная сторона проблемы самая важная. Августин ставит вопрос в метафизической плоскости: учитывая благость и всесилие Бога, как вообще возможно зло (безотносительно человека и человеческой перспективы)?
В этой метафизической плоскости не исключается решение психологических или пастырских аспектов проблемы, но подход к их решению оказывается с абстрактной, фундаментальной стороны.
В самом кратком виде ответ блаж. Августина таков: зло существует, т. к. Бог попускает его существование, потому что из зла следует большее благо. Допуская зло, Бог творит тем самым больше блага.
Это следование не видно в короткой перспективе, но становится очевидным в глобальной картине мира. Мир был сотворен благим и будет восстановлен Христом в конце времен; мы находимся в середине этого нарратива и располагаем надеждой через Евангелие.
Зло как порча
Полезно помнить, что по-латыни malum означает и «плохой, негодный», и «злой». Другой ключевой термин богословия Августина: corruptio — процесс ухудшения, разложения, распада.
Отправное место в Библии:
«Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие» (1 Коринфянам 15:53).
Таким образом, вопрос зла помещается в глобальную метафизическую перспективу творения и спасения.
Более точная формулировка проблемы зла согласно Августину: как возможно разрушение (тление) при том, что Бог всесилен, всецело благ и не творил ничего испорченного?
Первый шаг к решению проблемы: разрушение не есть что-то позитивное, тление разрушает вещь как нечто определенное и устойчивое. Пример негодной («злой») вещи: полуразрушенный дом. Ровно в той мере, в какой дом есть, и он есть нечто целостное и завешенное, дом — благ. Зло не привносит в него позитивного качества или свойства, зло подобно дыре в крыше, оно есть отсутствие и зияние. Следовательно, не бывает злых вещей, бывают только испорченные хорошие вещи. Вещь существует только потому (и в той мере), что она хороша; зла она только потому, что утратила полноту своей благости.
Устранение дуализма
Идея Августина устраняет опасность дуализма из вопроса о зле. В самом деле, если добро и зло определять через противоположность одно другому (как белое противоположно черному), то тем самым мы будем утверждать самостоятельное существование зла; в итоге придем к учению о двух изначальных типах бытия — добром и злом, что и будет чистейшим дуализмом (манихейством).
Терминологическое отступление. В наши дни, когда говорят о дуализме, чаще всего имеют в виду психофизическую проблему — проблему отношения души и тела. Она может быть понята как дуализм, если утверждать душу и тело как разные, независящие друг от друга виды бытия. Августин не видел проблемы в таком дуализме, он утверждал, что тело хуже души, но не в том смысле, что тело есть зло, тело просто ниже души в иерархии блага. Например: камень не есть зло, но он меньшее благо, чем животное; в животном как таковом нет ничего плохого, но оно менее благо, чем человек. И так далее.
Бог не творит зло
Позиция Августина: зло не имеет собственной природы (бытия); Бог не творит зло, оно есть лишь в разрушении благих вещей.
Тезис Августина не есть нечто само собой разумеющееся. Рассмотрим три достаточно распространенных тезиса, противоречащих Августину.
Первое возражение. Бог должен сотворить зло, потому что оно есть условие познания блага (как минимум зло побуждает ценить благо).
Опровержение возражения: свет есть сам по себе, а не по контрасту с тьмой; скорее верно обратное — тьму мы знаем только благодаря свету.
Второе возражение. Бог должен создать зло, чтобы была возможность осуществить свободный выбор; если есть лишь благо, то как утвердить свободу?
Опровержение возражения состоит из двух шагов. Шаг первый. Воля не есть нейтральная способность к выбору, она изначально ориентирована на благо. Выбор зла — коррупция воли. Августин проводит аналогию: глаз создан, чтобы видеть; глаз, выбравший зло, выбрал тьму, то есть глаз ослеп. Шаг второй. Воля, избирая грех, выбирает не злую вещь, но выбирает грешным образом. В самом деле, в описании первого шага мы допускаем возможность понять дело таким образом, что, выбирая зло, мы выбираем вещь, наделенную качеством «зло». Но зло не имеет своей природы, оно не есть нечто, нет такого позитивного качества — «быть злым». Любая вещь существует только в той мере, в какой она благо. Поэтому, выбирая любой предмет, мы выбираем предмет с качеством «благо». Зло выбора не в том предмете, который мы выбираем, но в способе выбора.
Третье возражение. Зло оказывает реальное воздействие на другие вещи, следовательно, оно должно быть чем-то, следовательно, Бог создал его как нечто злое. Аргумент опирается на важный для теологии тезис: только нечто реальное (читай — благое) может выступать причиной.
Опровержение возражения. Зло как таковое есть нехватка, пустота, следовательно, чистое зло не существует (как не существует дыра без рубашки, в которой дыра). Зло получает силу быть причиной от той хорошей вещи, на которой оно паразитирует; зло не в самой вещи, но в неправильном употреблении вещи.
Тленные твари
Резонный вопрос: почему Бог сотворил вещи тленными, подверженными злу и разрушению? Ответ: тленность — это сущность сотворенного: раз нечто возникло, оно может и разрушиться. Бог не может творить иначе, как Он не может сотворить не сотворенное.
Исток зла
Не отменяя предыдущий ответ, мы можем задать вопрос: почему возможность твари быть тленной актуализируется? На этот вопрос есть два ответа, так как есть два вида зла — природное и моральное.
Природное зло актуализируется, чтобы поддерживать баланс в природе как целом (современные экологические теории хорошо резонируют с этой мыслью). Цветы вянут и гибнут, чтобы выросли новые.
Моральное зло по природе своей есть наказание. Оно есть благо, потому что наказание справедливо. По моему мнению, это самая слабая часть теории Августина; он полностью полагается на определение Бога как справедливого в высшем смысле этого слова. Указанное определение проблематично, на мой взгляд.
Ложная любовь
Первое грехопадение — большая трудность для августинианской точки зрения, ибо в случае первого греха нельзя говорить о том, что исходно благую вещь испортило нечто уже испорченное. Нет — в грехопадении благая вещь испортила себя сама. В целом грех происходит от коррупции, порчи воли. Воля — изначально благая вещь, ориентированная на достижение счастья. Счастье — достижение истинной цели жизни.
В каком-то смысле мы не вольны выбирать, что есть счастье, потому что мы сотворены по образу Божьему, следовательно, наше счастье в единении и любви с Богом. Исходно, в начале творения, это естественная цель человека, и не очень понятно, как он мог уклониться от столь прекрасной цели. Тут есть некоторая параллель с аргументом Платона о невозможности осознанного выбора совершить зло. Краткая версия аргумента Платона: причиняя зло другому, я, прежде всего, причиняю зло самому себе. А кто в здравом уме выберет причинить зло себе? Никто! Следовательно, человек выбирает зло лишь по ошибке, не понимая, что выбирает зло.
Но! Мы можем выбирать конкретные предметы в любви, к которым и через которые мы устремляемся к Богу. Вот тут заложена возможность ошибки: когда я выбираю из двух предметов любви тот, что онтологически ниже, — я совершаю грех отклонения любви от верного направления.
Грехопадение ангелов
Падение ангелов состоялось, потому что они выбрали любить благую вещь — себя, но нарушили порядок иерархии любви. То есть поставили себя выше Бога. Поскольку не было еще порченых вещей, ангелы не могли выбрать их, но грешным образом они выбрали благую вещь. (Любопытный факт: это рассуждение Августина не что иное, как мысленный эксперимент, что начинает эту традицию в философии, в особенности в современной философии.)
Остается вопрос: почему возможность пасть была реализована? У Августина нет ответа, потому что нет и не может быть причины свободного акта.
Падение Адама
Тут нет особых затруднений в понимании, как падение стало возможным: падший ангел подсказал грешное направление воли, и Адам сначала усвоил, а потом и закрепил грех. Крайне симптоматично, что анализ истории грехопадения Адама показывает: Бог изгоняет людей из райского сада не после первого греха, а после закрепления греха!
Принцип большего блага
Августин задет тон дискуссий на столетия вперед, он вводит в оборот двусоставный тезис (в литературе его принято называть «принцип большего блага»):
- никакое зло не происходит без божественного попущения;
- у Бога всегда есть достаточные основания для допущения зла, потому что Он использует зло для достижения большего блага.
В наши дни данный тезис дебатируется в обеих частях, возможно, вторая часть ставится под вопрос больше и чаще первой. Потому что мы хотим знать: какое конкретно большее благо оправдывает вот это ужасное зло.
Завершая, укажем на два очень устойчивых заблуждения. Есть по меньшей мере два ложных следствия, которые вытекают из августинианской точки зрения и затрудняют ее принятие:
- Поскольку у Бога есть причины допускать зло, мы должны принимать его. Нет, не должны. Тут происходит смешение позволения и одобрения. Бог не одобряет зло, Он его допускает, но помогает нам его преодолеть.
- Старания и катастрофы всегда означают либо наказание за грехи, либо предупреждение о еще больших наказаниях. Ложно. Они не наказания, но помощь в освобождении от бремени греха.
