на наш Телеграм
С наступающим Рождеством!
Наш Рождественский подарок — любимые книги: по одной от каждого сотрудника Предания.
А еще мы недавно посмотрели, что вам было интересно за год в нашем блоге — составили топ-12.
| Выбор Владимира Берхина «Три толкования жизни» Питер Крифт Я очень люблю смотреть боевики и фантастику. Мне нравится, когда добро побеждает зло, когда решительный и целеустремленный праведник оказывается сильнее боли и страха, идет до конца, и в финале уезжает в закат на мотоцикле с прекрасной женщиной. И поэтому я люблю книги Питера Крифта.Крифт с американской прямотой и какой-то ковбойской точностью рассуждает о последнем, самом жестоком вопросе — «а что если всё напрасно?» Он спускается в бездны отчаяния и страдания с решительностью и неотвратимостью Терминатора: шансов на победу практически нет, но всё равно нужно выходить на битву, даже если она, вероятно, последняя. В «Трех толкованиях жизни» читателю приходится пройти страшный путь потери всякой надежды, выслушать горчайшие сетования сумрачного мудреца Экклесиаста, потерявшего смысл жизни в суете, видящего бессмысленность в горе и в радости, в богатстве и бедности, в мудрости и в глупости. Поэтический вывод — «всё суета сует и всяческая суета» — он ведь только звучит интересно. Безжалостными глазами Крифта он предстает во всей своей мощи: ничто не вечно и ничто не прочно, и никак, ну никак об этом не получается забыть. Но это — лишь первое испытание. На втором круге нас встречает лежащий в гноище Иов и вместе с ним мы проваливаемся ещё глубже, где находится нечто неизбывное, чего не увидел Экклезиаст. Боль, безнадежность, сожаление о том, что уже не изменить и ощущение вечного тупика — вот и вся жизнь человека по Иову. И этот круг тоже надо пройти. Я не буду рассказывать, какая дверь находится на дне пропасти. Может, даже вовсе никакой, и это не боевик, а трагедия. Но если вы хотите почувствовать, что у вашей мысли, как говорят в кино, «есть яйца» — обязательно прочтите эту книгу. Владимир Берхин,
президент фонда «Предание». Выбор Татьяны Зайцевой
Кронин — художник и реалист. Он родился в семье протестанта и католички, учился в иезуитском колледже и 13 лет работал врачом. Эти факты его биографии так или иначе нашли отражение в повести «Ключи Царства». Священник Фрэнсис Чисхолм — сын католика и протестантки, и не выносит религиозную нетерпимость, ведь она стала причиной смерти его родителей. Закончив семинарию, он серьезно относится к своему призванию и старается служить Богу и людям — сначала в шахтерском поселке в Шотландии, а потом и в Китае. Трудности, одиночество и неудачи преследуют его, и благодаря им видны его вера и смирение. У него нет ярких свершений, и миссионерствует он скорей через дружбу и уважение, чем через проповедь. Книга учит нас отличать подлинное золото веры, любви и служения от блестящих подделок, ставит вопросы об оправдании и осуждении войны с точки зрения христианства и может быть большим утешением для каждого, кто чувствует себя одиноким в своем служении. Выбор Вадима Пикты
Однажды мне попалась книга замечательного польского писателя и педагога Януша Корчака «Король Матиуш Первый», которая легко «проглотилась», когда мне было около 12 лет. С тех пор я рекомендую ее всем знакомым взрослым и детям — по крайней мере своего старшего уже заинтересовал, двое младших еще пока достаточно не подросли. Это сказка, в которой маленький человек сталкивается с жизненными реалиями человеческих отношений. Сказка, в которой удивительно сочетаются глубина, интересный непредсказуемый сюжет, юмор и печаль бытия. Сказка, после которой хочется узнать больше о самом авторе – и как оказалось – Человеке с большой буквы. Януш Корчак, имея возможность спасти свою жизнь, не бросил приютских детей, а пошел вместе с ними в газовую камеру во время массовых уничтожений людей гитлеровцами. Вот итог жизни! Потом я узнал и другие его книги, например, «Как любить ребенка», которую я тоже прочел с упоением. Но моё открытие Януша Корчака началось именно с «Короля Матиуша первого». Вадим Пикта, Выбор Матвея Берхина
Тимур Кибиров — яркий представитель современной российской поэзии, стремящийся, по его словам, писать понятно, но не искажая своей интонации. В его стихах — и прекрасная кухонная философия, и добрый юмор, и восхищение перед чудом мироздания. При всем этом Кибиров — современный поэт, стилистически близкий концептуализму. Когда, открыв глаза, ты сразу их зажмуришь Когда сквозь синих туч на воды упадает Когда летящий снег из мрака возникает Не страшно ли тебе, не стыдно ль — по асфальту Я не могу сказать, о чем я, я не знаю… Есть у Кибирова и проза — поветь «Лада, или Радость», добрая книга о счастье, написанная, по мнению автора, «по законам поэзии». Поэтому ее, как и стихи, нет смысла объяснять или пересказывать — только читать. Матвей Берхин,
Выбор Максима Клейменова
Я остановился на сборнике «Дети» Тэффи вовсе не потому, что непосредственно участвовал в появлении аудиокниги. Хотя разбирать рассказы вместе с Наташей Русиновой, ставшей «голосом» сборника, перезаписывать многочисленные дубли и радоваться получающемуся в записи результату было по-настоящему весело. Тэффи нельзя назвать особо любимым и популярным в народе писателем. Она не погружалась в своём творчестве в бесконечные русские вопросы, отвлекающие великих писателей от стиля, красоты слога и заботы о читателе. Вместо этого её творчество наполнено яркими и меткими деталями, хватко подмеченными зарисовками случаев и изумительными описаниями. После революции она покинула страну, и оставшиеся в новом отечестве мужчины быстро задвинули память о ней собственным новым творчеством. Сборник рассказов «Дети» как шкатулка девчушки с украшениями доверху наполнен забавными и трогательными моментами. Они могут быть нелепы, как игра малолетних во взрослых, беззаботливы и теплы, но способны вызвать неожиданную тоску, напомнив о чём-то бывшем, а может несбывшемся. В «Детях» передано то чувство непосредственности, которое нужно хранить как ценный гербарий, содержащий редкие цветы. Потому именно на этом произведении я и остановил свой выбор. Выбор Александра Украинского
В канун рождественских празников, хочу написать несколько строк (или даже абзацев) о своих любимых книгах, которые можно втретить на «Предании». Это «Сила и слава» Грэма Грина, «Опыт построения исповеди» Иоанна (Крестьянкина), «Расторжение брака» Клайва Льюиса и «Дары и Анафемы» Андрея Кураева. Они все инетересные и любимы мною. Но мне хотелось бы рассказать именно о первой из этих книг. Книга «Сила и слава» рассказывает читателю не о возвышеном христианстве, которое является нам на страницах житий святых. Она именно о силе Христа действующей в падшем человеке. И это не противопоставление, ни в коем случае. Это именно о «другой», но очень близкой каждому из нас стороне христианства. Я надеюсь, что многие помнят такие моменты, когда все валится из рук в христианской жизни, когда это давит, когда ты знаешь, что грешен и не чувтвуешь сил что-то изменить. Но есть «но». Ты все равно идешь…. потому что другого пути нет. Именно о таком пути простого человека идет повествование. Человек не одинок в этом пути, на страницах чувствуется замысел Того, кто всегда рядом. Есть такой редко используемый в наше время эпитет по отношению к христианину как «Верный». Наверно, для меня это и есть суть христианской жизни — быть верным. Идти по однажды выбранному пути, пути верности Ему. Выбор Игоря Оначенко Федор Михайлович попробовал показать, как выглядит нормальный человек среди ненормальных. В романе показано, что мы, люди, дошли до такого состояния, что человек с чистым сердцем среди нас выглядит как безумец. Кажется, заслуживает уважение и то, что главный герой романа князь Мышкин представлен как обычный светский человек. Не монах, не святой, не чудотворец, а простой человек, который просто смотрит на мир и позволяет себе легко говорить о христианстве, богословии, душе. Это подкупает. Думаю, всякий, кто решится прочитать роман или послушать аудиокнигу у нас на портале, ничуть об этом не пожалеет! Игорь Оначенко,
программист
Выбор Сергея Забелина
Лавсаик — это произведение, хорошо подходящее для чтения всякого христианина-неофита, к которым я отношу и себя. Оно написано так, что легко воспринимается даже современным постмодернистским сознанием и при этом лишено незавершённости, свойственной клипу. Истории жизни подвижников III-IV веков увлекают поворотами сюжета, сопоставимыми со сказками тысячи и одной ночи, и при этом на простых и понятных примерах демонстрируют постоянное незримое присутствие Бога. А самое, пожалуй, удивительное свойство Лавсаика – отсутствие всякого морализаторства, которое отталкивает неподготовленного человека от церковной литературы. Это позволяет преодолеть антирелигиозные стереотипы и донести послание автора сквозь шёпот страстей, пресыщенность и усталость. Лавсаик — это то произведение, которое может вдохновить, поддержать и укрепить неофита, идущего через пустыню сомнений. Если вы уже подошли к этим пескам, берите с собой Лавсаик, с ним шансы дойти возрастают.
|
