Подпишитесь
на наш Телеграм

 

   ×

Все больше и больше появляется статей и свидетельств мирян и священников, которые по разным причинам потеряли веру или ушли из церкви. Кто-то им сочувствует, кто-то солидаризируется, кто-то обличает: мол, они и не были по-настоящему верующими, туда им и дорога. Конечно, причины могут быть разные. И по-своему могут быть оправданы все три реакции на феномен расцерковления и потери веры. Но я глубоко убежден, что главная причина совсем в другом. На мой взгляд, главная причина кризиса веры, расцерковления, разочарования – в том, что церковь сейчас не воплощается в том, в чем она должна воплощаться, – в любящей общине братьев и сестер. Поразительно, но эту банальную и простую мысль почти никто сейчас не берет в расчет. И причина в этом – неверие в церковь. Не в церковь как в некую теоретическую конструкцию, да, мы все веруем в Единую Соборную Апостольскую Церковь, а неверие в церковь как в конкретное воплощение этой Единой и Соборной Церкви в конкретных общинах и сообществах. В своем существе Церковь – это и есть сообщество людей, объединенных Христом, верой в Христа. И это сообщество должно характеризоваться уникальными отношениями между учениками Христа.

По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин 13:35).
Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга (Ин 13:34).

То есть это должна быть совершенно уникальная общность, где люди объединены самыми тесными узами любви, доверия. Все остальные связи – родственные, профессиональные, общественные – становятся вторичными по отношению к этой новой общности, и должны порываться, если они препятствуют пребыванию в христианской общине:

И враги человеку – домашние его (Мф 10:36).
Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк 14:26).

В конце XIX века дворянин Николай Николаевич Неплюев отказывается от блестящей карьеры и организует трудовое православное братство из крестьян. Недавно были изданы его труды, и у нас есть уникальная возможность познакомиться с опытом воплощения братско-общинной жизни в конце XIX века. Вот что пишет Николай Николаевич:

“Очевидно, как переходная ступень от узости грубого эгоизма до безмерной широты любви к всей Церкви вселенской на степени живой правды, необходима христианская община, на ложе которой станет возможным расширить умы от узости эгоизма личного и семейного до широты самоотверженной любви к целой общине”.

А теперь скажите, пожалуйста, у всех ли верующих православных после их прихода к Богу сложились такие уникальные отношения любви, все ли живут в подобных духовных семьях? Думаю, далеко не многие. Но это и есть церковь. Все остальное лишь обрамление и плод жизни любящей общины. Ведь ранние христиане так и называли свои общины: «любовь», «агапэ». Иерархия, институты, традиция и прочее – все это очень важно и нужно, но оно имеет свой смысл и значение только в контексте жизни церкви, как конкретной общины, объединенной любовью Христа и Его служением.
Огромная проблема в том, что церковь и церковность свели к религиозному культу и обряду. Обряд важен и нужен, как внешнее выражение внутреннего духовного содержания.  Люди, собирающиеся сегодня на Евхаристию, являются ли сообществом, объединенным уникальными отношениями любви и совместным служением? Как правило, нет. Но  что из себя представляет Евхаристия, особенно если мы смотрим на ее образ, данный на самой Тайной Вечери?

Поэтому и немудрено, что многие люди теряют веру. Вера должна всегда возгреваться и возрастать. Но для этого нужна адекватная церковная среда. Давайте честно признаемся, что ее в большинстве случаев нет. Да, Церковь с большой буквы есть, и врата ада ее не одолеют. Но эта Церковь еще должна воплотиться в конкретной церкви, в конкретной общине. А вот с этим сейчас проблемы.

Я убежден, что в этом причина большинства уходов и расцерковлений. Проблема в том, что не происходит полного воцерковления, потому что не раскрывается в полноте церковное пространство. Невозможно церковь свести просто к Таинствам, Писанию, святоотеческой литературе. А у нас в большинстве случаев церковь именно это и есть. Это Таинства и священство, необходимое для совершения этих таинств. При этом отношение к священству совершенно функциональное, оно просто «проводник» благодати.

Церковь существовала без Писания и может существовать без него. Если завтра уничтожат все Библии в мире, то Церковь останется. Церковь существовала без таинств, как сакраментальных обрядов, и может существовать без них. Церковь существовала, когда еще не было святоотеческих трудов и христианского богословия, и она сможет существовать, если завтра все эти труды будут утеряны. Церковь может существовать без храмов, икон, облачений, епархий, приходов, патриархий и пр. Но Церковь не может существовать без общины людей, объединенных любовью ко Христу и через Христа друг к другу.

Здесь можно вспомнить свт. Иоанна Златоуста:

По-настоящему, нам не следовало бы иметь и нужды в помощи Писания, а надлежало бы вести жизнь столь чистую, чтобы вместо книг служила нашим душам благодать Духа, и чтобы, как те исписаны чернилами, так и наши сердца были исписаны Духом. Но так как мы отвергли такую благодать, то воспользуемся уж хотя бы вторым путем.

Или прп. Силуана Афонского:

Монахи не пишут, потому что есть уже многие прекрасные книги, и они ими довольствуются, а если бы эти книги почему-либо пропали, то монахи написали бы новые.

У нас же получается абсолютно перевернутая реальность. У нас есть всё. Писания, таинства, храмы, традиция. Есть все важное и нужное, но без чего Церковь может быть, хотя и сильно обеднеет, но не исчезнет. Но вот самого главного, без чего Церкви быть не может, этого нет или оно находится в латентном состоянии.
Поэтому тут есть только один выход: возрождение настоящих христианских общин. Человек, уверовавший в Бога, должен попадать в пространство жизни такой общины, только тогда у нас есть шанс не просто не расцерковиться, а углубить свою веру и принести стократный плод для Царства Божия.

Конечно, община не является панацеей или гарантией отсутствия каких-либо трудностей, искушений и скорбей. Наличие такого пространства не гарантирует, что человек не расцерковится и не уйдет. Мы видим, что и в общине Христа было всякое. Был предатель; в той или иной мере Христа предали все его ближайшие ученики. Там были и склоки, и соперничество и прочее, но при этом там было и то, что делает эту общину совершенно уникальным сообществом. Любовь Христа и любовь учеников ко Христу и друг другу. Мы видим раннехристианские общины в посланиях Павла, мы видим, что и там далеко не все  просто было. Почти все послания Павла спровоцированы какими-то нестроениями внутри общин, но при этом про общины можно было сказать: посмотрите, как они любят друг друга.

Рассмотрим для примера такое явление, как брак. Что делает брак подлинным и настоящим? Торжество в зале бракосочетания, венчание в храме, свадебная вечеринка? А может, настоящий брак — это фата и смокинг, тонны литературы, как построить счастливую семью? Нет, мы понимаем, что брак — это, прежде всего, отношения между двумя, любовь, которая только и делает данный союз настоящим браком. Только в контексте этих уникальных отношений все остальное имеет смысл: и фата, и свадебное торжество, и книги психологов. Сводить же брак только к книгам о браке и свадебному торжеству было бы странно (хотя  в российском обществе, возможно, с браком дело именно так и обстоит, поэтому столько разводов, трагедий, матерей-одиночек). То же самое происходит с церковью, когда церковь хотят свести только к богослужебной деятельности, Писанию и писаниям, игнорируя или, считая факультативным межличностные отношения людей, которые и составляют эту церковь.

Сейчас многие говорят о необходимости осознанного крещения, о катехизации. Все это, безусловно, тоже верно. Но и катехизация, и духовное образование имеют смысл только в контексте живой церковной общины, духовной семьи. Иначе это получается не духовное просвещение, а просто курс по религиоведению. Можно пройти оглашение, окончить богословский вуз, отличать усию от ипостаси, рассуждать о природах во Христе, писать доклады о Божественных энергиях по свт. Григорию Паламе, но все это будет мертвых знанием, которое никак не поможет человеку остаться в церкви. Это сгодится, в лучшем случае, для того, чтобы вести бесконечные холивары в Интернете, доказывая, кто кого православнее.

Поэтому для большинства верующих расцерковление неизбежно. Если даже не расцерковление, то постепенное перегорание и превращение духовной жизни в некий религиозный ритуал, исполняемый в силу привычки. Что же делать? Необходимо переосмысление нашей церковной действительности. Нужно понимание, что христианство — это не только вера в Бога, но и вера  в человека. Но прежде всего необходимо искреннее желание исполнить правду Евангелия до конца. Если будет такое желание, то верующий неизбежно придет к потребности в общине, в потребности к обретению духовной семьи, отношений любви, где возможно исполнить единственную новую заповедь Христа.

Конечно, тут важен церковный опыт. В этом отношении XX век помимо скорбных страниц церковной истории имеет и опыт возрождения братско-общинной жизни.  Многие новомученики приходили к общинной жизни как единственной возможной форме церковного существования в условиях гонений. Традиционная приходская форма тут совершенно недееспособна. Так жили Александро-Невское братство в Петрограде, община архимандрита Сергия (Савальева), мечевские общины, община митр. Макария (Опоцкого). Этот опыт практически никак не воспринят современной церковью, которая является наследницей новомучеников и исповедников. Точнее, должна являться. Их канонизировали, составили им службы и благополучно забыли, даже не подозревая, что это часто опыт  общинной жизни, которая смогла устоять в условиях беспрецедентных гонений на церковь, массового уничтожения верующих.

Так что церковное будущее каждого из нас и всей нашей церкви напрямую зависит от нас. Точнее от того, насколько мы сможем поверить не только в Бога, но и в друг друга. В  церковь, как конкретную реальность, воплощенную в конкретных братьях и сестрах, с которыми мы объединены уникальными отношениями любви и общения, аналогов которым нет нигде в мире.

Смотрите еще: