на наш Телеграм
Вдогонку нескольким нашим материалам о политике подготовили подборку христианских политических романов (а также повестей, «фантазий», «мистерий» и пьес). Разные писатели, очень по-разному и на разные темы, но все — по-христиански о политике.
РАСПЯТИЕ
«Второе распятие Христа» — «фантазия» отца Валентина Свенцицкого. Никогда не стоит забывать, кто распял Христа, — это был чиновник, священники, солдатня и обезумевшая толпа. Всё это политические силы: Римская оккупационная власть, местная иудейская власть, фарисеи, саддукеи, иродиане, простые горожане. Об этой принципиальной несовместимости Христа и сил мира сего и написана «фантазия» Свенцицкого: если бы Христос пришел бы в Российскую — православную! — империю, Его бы все равно распяли.
СВЯТОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
«Однодум» — совершенно замечательная повесть Лескова. Что бы вышло, если бы полицейский жил бы по Евангелию? — на такой вопрос отвечает Лесков. Главное и весьма актуальное в «Однодуме» — что он не брал бы взяток. Чиновник, не берущий взяток, — как возможна такая нелепость? Глядя на него, городничий и протопоп решают, что «на Руси все православные знают, что кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков строго спрашивать нельзя; но зато этакие люди что юродивые, — они чудесят». Главное, иными словами, чтобы чиновники и полицейские «до Христа не дочитывали».
«МЕНЯ ЛИШИЛИ ХРИСТА»
Почти все романы Генриха Белля — политические, мы в данном случае выбрали «Женщин у берега Рейна». Здесь, во-первых, Белль еще раз размышляет, как Германия могла вергнуть себя и мир в нацистское безумие и как связано с этим христианство, а во-вторых, описывает современную политику: борьба партий, банки, коррупция, леваки и т. д. и т. д., и опять же — какое ко всему этому имеет отношение христианство. Христу и там и там не находится места. «Вы полагаете, я должна взывать к Христу? (Качает головой.) Нет, не могу. У меня был Христос в детстве, когда я была маленькой девочкой. И в Гульсбольценхайме тоже, где Блаукремер стал моим мучителем, — но меня лишили Христа, изгнали его из меня, и я позволила его изгнать. Когда по утрам — после пьянок, оргий и всякого свинства — они преклоняли в церкви колена и, полные раскаяния, молитвенно воздевали руки, в этот миг все они были кроткими, искренне благочестивыми».
ДИКТАТУРА
Грэм Грин, как и Генрих Бёлль, был христианским нонконформистом, ярым критиком в том числе современной политики. Здесь мы выбрали его «Комедиантов» — один из лучших его романов.
Действие разворачиваются на Гаити во времена правления диктатора Франсуа Дювалье. Героям нужно будет сделать выбор между добром и злом. Грэм Грин бывал на Гаити несколько раз, как до прихода к власти Дювалье, так и после.
О «Комедиантах», Гаити и Дювалье Грэм Грин писал в своих мемуарах: «Если бы я знал, как ко мне относится президент, то окончательно уверился бы в том, что боюсь не напрасно. Я очень доволен, что «Комедианты» задели его за живое. Он лично обругал роман в интервью Le Matin, газете Порт-о-Пренса, которая принадлежала ему, — это единственная рецензия, полученная мною от главы государства: «Книга написана плохо. Как произведение писателя и журналиста, она не имеет никакой ценности». Возможно ли, что я тревожил его сон, как он тревожил мой? Через пять долгих лет после моей поездки министерство иностранных дел Гаити выпустило на совесть сработанную, элегантно иллюстрированную брошюру на глянцевой бумаге. В ней рассказывалось обо мне. Это было целое исследование с многочисленными цитатами из предисловий, которые я написал к французским изданиям своих книг. Напечатанная на французском и английском языках и озаглавленная «Окончательное разоблачение — Грэм Грин demasqueu» [без маски], она представляла собой весьма пристрастное изображение моей литературной карьеры. Через посольства Гаити в Европе этот недешево стоящий труд начал поступать в прессу, но поступления мгновенно прекратились, как только президент узнал, что они вызывают не ту реакцию, на которую он рассчитывал. «Лжец, кретин, стукач… психопат, садист, извращенец… законченный невежда… лгун, каких мало… позор благородной и гордой Англии… шпион… наркоман… мучитель». (Последний эпитет меня всегда немного озадачивал.) Я горжусь тем, что у меня были на Гаити друзья, храбро сражавшиеся против доктора Дювалье в горах, но писатель не так беспомощен, как ему обычно кажется, и перо может поразить цель не хуже серебряной пули».
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЧУДО: РЕВОЛЮЦИЯ
В прошлый раз мы говорили о том, что Революция — политическое чудо. Такое чудо описывает Честертон в «Наполеоне Ноттингхилльском». Он описывает антиутопию — полную политическую мертвечину, «нормально» работающую бюрократическую машину, не дающую расцвести жизни. Интересно, как Честертон показывает слом этой машины: все началось с шутки. В мертвом политическом пространстве по определению невозможна живая политическая жизнь, но оказывается возможным отклониться от общепринятого поведения, можно быть «эксцентриком», шутом, юродивым: возможен эстетический простест. С него-то роман Честертона и начинается. Но раз начавшись, протест набирает силу: сначала эксцентрика, «лица необщее выраженье», а затем уже серьезное восстание.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЧУДО: ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ОККУПАНТОВ
Еще один пример политического чуда — Жанна Д’Арк. Франция почти покорена, французы не в силах противостоять оккупантам. Это тема Честертона: как прорвать политическую мертвечину, и наша тема из прошлой статьи — Бог инициирцет восстание, потому что сами по себе угнетенные не подымают восстание — нужен толчок извне. Так Жанну, если верить ее истории, «извне» призывает Бог, и она подымает французов против оккупантов. Но в «Мистерии о милосердии Жанны Д’Арк» Шарль Пеги подымает другие важнейшие политические и богословские темы: почему Бог допускает зло (политическое, военное в том числе)? Почему, хотя мы уже много веков христиане, это зло никуда не уходит? что нам — как христианам — делать с этим злом?
ТОТАЛИТАРИЗМ
И еще один француз — Эжен Ионеско. «Носорог» — его самая знаменитая пьеса. Точный, блестящий анализ воздействия тоталитаризма на человека. И шире: всякой идеологии, всякой власти массы на личностью. Ионеско в «Носороге» рисует страшную, абсурдную картину перерождения человека. И абсурд ситуации «Носорога» заключается в том, что неясна природа сил, охватывающих людей и жестко увлекающих их за собой. Этот момент четко схвачен Ионеско: чем был нацизм, чем был сталинизм? Мало кто так точно описал потерю человеческого лица в XX в. Не надо объяснять, что опасность «анонимных сил эпохи», массового безумия, диктатуры социальности в XXI веке никуда не ушла. «Носорог» Ионеско актуален.
«Тот, у кого есть душа, не похож на остальных», — формулирует Ионеско. «Носорог» описывает, как люди от души избавляются. «История повторяется. Мы видим те же миллионные сборища, разве что уже в других странах. Идолы обращаются к массам, тогда как Бог не обращается к массам. Каждый из нас лично обращается к Богу. Если попытаться описать это теологически, то таково различие между Богом и Сатаной». Таково богословие «Носорога» Ионеско.
УНИВЕРСИТЕТ
Важная форма именно современной власти — знание, эксперты, университет. Об этом роман Льюиса — «Мерзейшая мощь», где показано, как могут совместиться политическая власть, интеллектуалы, академические структуры и сатанинские — в буквальном смысле — силы.
ПРАВИТЕЛЬ
Один из лучших исторических романов — «Мартовские иды», а поелику он о Цезаре, то стало быть — он и один из лучших романов о правителе: войны и законы, репрессии и религия, заговоры и интриги на фоне религиозного выгорания Римской империи в предощущении Христа.
СТУКАЧ
Все мы хорошо представляем — а многие еще помнят — каково было христианину в советские времена. Одной из главных фигур советского времени был стукач. И не случайно, конечно, что думая о «деле Христа» в своем романе«Факультет ненужных вещей» Домбровский думает над тем, что и на Него могли «настучать». Думал он и о том, что Пилат оказывается «председателем воентрибунала». В общем, роман Домбровского — размышление (как ни странно, очень светлое и жизнелюбивое) о советских временах, советских репрессиях, стукачах и прочем в евангельских образах и логике.
ЦАРСТВО ЗВЕРЯ
Мы уже упоминали роман «14 декабря» Мережковского о восстании декабристов. Тогда здесь мы скажем о первых двух частях трилогии «Царства Зверя» — «Павле» и «Александре». Главная тема трилогии: государство как антихристианская сила, как апокалиптический Зверь.
БЕСОВЩИНА В ПОЛИТИКЕ
Конечно, лучший политический роман всех времен и народов —«Бесы» Достоевского: политика так ужасна не только из-за ошибок и «человеческого фактора», нет — в ней есть метафизическое измерение, есть Зло.
