на наш Телеграм
В последнее время многие христиане с интересом, но часто и с возмущением, обсуждают статьи и беседы протоиерея Вячеслава Рубского. О том, какие идеи протоиерея он считает верными, а с какими не может согласиться, рассказывает диакон Андрей Белоус.
Христианское учение о браке — это не просто красивые слова. Не «семейный кодекс», не сборник инструкций и запретов. Это важная часть богословия. Представление о браке протоиерея Вячеслава Рубского — это часть его богословия. И это представление нельзя правильно понять, если сначала не рассмотреть все авторское богословие.
К статьям и беседам прот. Вячеслава Рубского приковано внимание многих. Споры и непонимание вызывали и отдельные его беседы, например, о «Жертвоприношения в яхвизме» или «Христианство и жертвоприношение». Когда вышла его книга «Православная духовность: перезагрузка», многих смутила и она. Одни считают, что автор слишком смело готов отбросить все, что ему кажется устаревшим. Другие пытаются понять его логику. Попробуем и мы.
Странная «библейская критика»
Для этого нам нужно понять, как протоиерей Вячеслав относится к Писанию и как он с ним работает. Например, автор пишет:
«Казалось бы, женщина, взятая в прелюбодеянии, очевидно согрешила и должна за это ответить — но Иисус отказывает законническим прописям в праве точно фиксировать грех».
Прот. В. Рубский. «Православная духовность». М., Никея, 2021, с. 152
Хочет ли он сказать, что прелюбодеяние не является грехом? Или что Иисус не считал блудницу грешницей? Но Господь говорит женщине: «Иди и впредь не греши» (Ин 8:11). Когда автор рассуждает о заповедях Нагорной проповеди, он пишет, что Иисус специально дал такие заповеди, которые нельзя исполнить. Чтобы люди поняли, что закон не нужен, не нужна «модель начальник — исполнитель» (там же, с. 168–170). Но в Нагорной проповеди Христос говорит о том, что хочет сделать закон совершенным, а не отменить (Мф 5:17). Точно так же сложную тему закона в Посланиях апостолов протоиерей В. Рубский упрощает до нескольких стихов про бесполезность закона для спасения.
В беседе «Христианство и жертвоприношение» автор высказывается более открыто. Например, про отрывок, в котором Иисус посылает апостолов на проповедь и велит им отрясать прах с ног, протоиерей Вячеслав говорит так:
«Линия учеников двоится. С одной стороны, они что-то помнят от Христа, они понимают, что надо любить друг друга, служить ближнему. А с другой стороны, они отправляются на агрессивнейшую миссию, которая должна уничтожить почти полмира. То есть миссия, которая… возвращается к апокалиптическому реваншизму…»
«Христианство и жертвоприношение», 23:05
Иными словами, Иисус Христос не мог посылать учеников проповедовать скорое Царство Божие и отрясать прах с ног в селениях, которые не поверят этой проповеди (Мф 10:5–23). Хотя эти слова почти все библеисты, даже самые радикальные, считают подлинными.
Другой пример из той же беседы — слова «Царство мое не от мира сего» (Ин 18:36). Для Маркуса Борга или Николаса Томаса Райта это начало нового, божественного порядка. Времени справедливости и правления Бога. Царствование Бога — не место на небесах, а реальность, которая уже в истории. Это важнейшая идея современной библеистики. Именно это большинство протестантских библеистов считают настоящим учением исторического Иисуса. Но прот. Вячеслав говорит, что Иисус отрицает здесь любую власть, даже власть Бога.
Вот авторская методология «библейской критики»: 1. Придумать, что Иисус хотел и мог сказать. 2. Найти подходящие стихи. 3. На остальные не обращать внимания в книге или даже оспаривать их в беседах.
Поэтому, например, отрывок с женщиной, взятой в прелюбодеянии, для автора важен и бесспорен: он подтверждает его мнение. Хотя в этом отрывке как раз сомневались еще церковные писатели первых четырех веков христианства. А из современных библеистов в его подлинности сомневается подавляющее большинство. Но если забыть последний стих, этот отрывок хорошо подходит под идеи автора. И поэтому никаких сомнений в его подлинности прот. Вячеслав не ощущает.
Ложный выбор
Другой авторский прием — выбор из двух вариантов. «Если Бог действительно хочет нас использовать, то Он должен быть нами недоволен» («Православная духовность», с. 129). Бог не может гневаться на грешников. Почему? Потому что тогда получится, что Он ими не доволен, то есть хочет использовать. Почему? А никаких объяснений нет. Просто есть эта нелепая идея, что Бог хочет нас использовать. Конечно, она не нравится читателю. И поэтому он не будет спорить с альтернативной идеей протоиерея Вячеслава Рубского о том, что Бог принимает людей независимо от покаяния и их грехов.
Вот только это не доказательство, а манипуляция. Автор сделал вид, что никаких других причин гневаться на людей или их грехи у Бога быть не может. Только желание использовать. А если Бог не предъявляет нам никаких требований, то не нужно и спасение. «Можно сказать современнее: мы должны реализоваться/состояться в Боге. Или: мы имеем возможность обогатиться Богом через обращенность к Нему нашего «Я» («Православная духовность», с. 58). «В самой вульгарной христианской традиции Христос назван «Сотером» (как называли Зевса и некоторых других олимпийских богов), «Спасителем» от ада. Это рудимент послепленного иудаизма. Очевидно, в ряде разделов богословия прощание с иудаизмом сильно затянулось» (там же, с. 59).
Крест брака
Учение прот. Вячеслава о браке — логичное продолжение его мыслей. Хотя он говорит, что «сущность брака — это постоянное изменение себя по отношению друг к другу» (Брак. Беседа от 29.03.2017; 23:50). И не только потому, что люди меняются, как это объясняет прот. Вячеслав. Он прав: человек изменится со временем, а мы его полюбили, когда он был моложе и здоровее, у него был другой характер и привычки, другие взгляды. Но дело не только в этом. Люди и не созданы идеально друг для друга. Часто они разрушают брак своими привычками и грехами. Люди с самого начала брака — слабые, немощные, грешные и чаще всего не подходят друг для друга, как подходят детали в пазле. Со временем супруги просто начинают это замечать. Грех гнева, неуважения, эгоизма в любой момент угрожает браку. Все эти и многие другие грехи могут разрушить семью. Нужно трудиться над собой и над отношениями в семье, чтобы ее сохранить. Это бывает тяжело и больно, это крест. Но Иисус Христос и не обещал нам легкой жизни без креста.
«Библеистика» в действии
А что говорит протоиерей Вячеслав Рубский?
«Нужно разводиться по любому поводу. Почему? Потому что брак не должен быть деспотичным началом, которому мы должны быть верны. Брак как институция не должен подменять собой человека как человека. Мы выходим замуж не за брак и женимся не на браке, не на идее брака, не на идее верности, а на самом человеке. Если мы его самого не видим, не нужно быть ничему верными, нужно разводиться».
Брак. Беседа от 29.03.2017; 31:10.
Да, это похоже на спор с Господом, который говорит, что развод невозможен, кроме случаев прелюбодеяния. И речь не об исключении и снисхождении, как в «Основах социальной концепции РПЦ», а о правиле. Но если мы вернемся назад, то поймем, что такое авторское отношение к браку прямо вытекает из его же богословия. Если Иисус ничего не запрещал и не давал заповедей, то и заповеди о разводе быть не может. Значит, «линия апостолов двоится». То есть это вставка в Евангелие, человеческое учение, а не слова Иисуса Христа, по мнению автора.
Но для Христа это не случайный запрет. Это часть Божьего замысла о человеке.
«И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
Мф 19:3–6
Но для протоиерея Вячеслава нерасторжимость брака — это «культурный стереотип» (Брак. Беседа от 29.03.2017; 6:20).
Сама по себе мысль о культурных стереотипах замечательная. И автор даже сказал немного о самом главном. Романтические фильмы и книги (например, «романтическое фэнтези») кончаются свадьбой, после которой герои живут «долго и счастливо». Но в жизни после этого кончаются действие гормонов и ощущения влюбленности, а начинается настоящее знакомство друг с другом. Включая недостатки и грехи. Не обязательно измены или домашнее насилие. Чаще всего бывают обычные наши грубость, несдержанность, лень, гнев и прочие «мелкие грешки». Если человек не готов бороться с ними, они разрушат его семью.
Сколько ни говори про «любовь к нему, а не к его поступкам», человек выражает через эти поступки себя. Если он ленив, скор на гнев, готов ударить женщину или ребенка, да просто разбрасывает носки где попало, это проявления его характера. Того, какой он есть на самом деле. Человек открывается другим через свои действия, как это делает и Бог. Поэтому «вера без дел мертва» (Иак 2:26), поэтому же и «делающий грех есть раб греха» (Ин 8:34). И «человека оскверняет то, что выходит из уст» (Мф 15:11).
Две любви
Грех — это не случайность. Человек грешит потому, что его сердце склонно к греху. Оно повернуто от Бога и от других людей и обращено на самого себя. Оно не хочет никому служить, ничем жертвовать, не признавать чью-то власть над собой, даже Бога. «Два Града созданы двумя родами любви: земной — любовью к себе, доведенною до презрения к Богу, а небесный — любовью к Богу, доведенною до презрения к самому себе» (Блаж. Августин. «О граде Божием»). Дело совсем не в ненависти к себе, как может показаться человеку нашей культуры. Блаж. Августин говорит о том, что путь христианина — это не разумный эгоизм и не наслаждение приятными эмоциями в браке или вне брака. Этот путь так или иначе — всегда крестный путь за Христом.
«Возьми крест свой и следуй за Мной» (Мк 8:34).
Выбирает христианин брак или безбрачие, он выбирает для себя крест. Действительно, еще вопрос, какой из них тяжелее.
Но в беседе «Христианство и жертвоприношение» протоиерей Вячеслав Рубский много раз повторяет одну и ту же мысль. Нет ничего высшего, ради чего можно жертвовать собой. А Бог такую жертву не может требовать, потому что если Он ее требует, то это не настоящий Бог. Это, говоря грубо, язычество и выдумка жрецов, чтобы навязать всем свою власть, по идее протоиерея Вячеслава («Христианство и жертвоприношение» 17:27; 23:05).
Разве Бог может гневаться за разбросанные носки? Но дело совсем не в носках и не в гневе. Дело в том, что мы не видим страдания другого человека, потому что любим себя и свои ощущения в присутствии этого человека. Это та самая любовь к себе, доведенная до презрения к Богу и ближним. Если настоящая любовь не ищет своего, то эгоистичная думает только о себе и своем комфорте. И она превратится в ненависть к человеку, который мешает нам жить так, как мы хотим.
Но если мы любим, мы делаем и жертвуем. Мы идем на уступки любимому, а если надо, то можем и умереть за другого (Ин 15:13).
Мы улыбаемся на свидании не потому, что так положено. А отец Вячеслав говорит именно об этом в беседе «Брак». Нет, улыбка идет от сердца. Мы покупаем розы, и это часть культуры, но мы жертвуем на это свои ресурсы, потому что это часть нашей природы. И, кстати, если любимая предпочитает лилии, розы ей парень покупать не будет.
Мы стараемся делать приятно любимому, потому что это свойство любви. И это верно и для отношений с Богом.
Высший путь — это не грешить. Не потому, что чувствуешь оставленность и душевный дискомфорт, здесь опять же может проявиться любовь к своим ощущениям, к самому себе. Как и в страхе наказания, и в желании награды. Высший путь, путь сыновства — не грешить, потому что любой грех — это грех против любви Бога к нам.
Дело не в том, что эти поступки «названы грехами». Их может не быть даже в самом подробнейшем списке грехов. Они грехи потому, что идут от эгоизма и самолюбия, от равнодушия к Богу и людям. Грешник — это не юридический термин типа «осужденный». Грешник — это человек, у которого воля поражена грехом. Он живет своим эгоизмом, низменными желаниями.
Главное признание
И самая большая проблема в том, что так живет не какой-то «он», а каждый из нас. Мы все заражены разными грехами, не все, конечно, одинаково.
«Я — грешник, я не праведник»: это страшное и неприятное признание, но оно необходимо, как кому-то необходимо признать себя наркоманом или алкоголиком.
Пока человек убеждает себя, что у него все нормально, «все пьют» и ничего делать не надо, он даже не начнет бороться со своим пороком. То же самое с любым другим грехом. Пока я не признаю свое чревоугодие как свою проблему, я не начну с ним бороться. И оно будет разрушать меня, мой организм, мою душу, волю.
Проще сказать: «Ну, не получился брак», чем признать свою вину и свои ошибки. Только и следующий не получится. Потому что само отношение к браку неверное.
Брак — это союз любви. И какой любви? Любовь Христа и Церкви — это любовь до смерти. Буквально. Христос умер за Церковь, а Церковь участвует в Его страданиях, когда возвещает Его смерть в таинстве Причащения (1 Кор 11:26). Это соединение в одно тело.
Но одно тело значит одну жизнь на двоих. Для такой семьи развод невозможен, он будет травмой, смертельной раной. Именно такой семью хочет видеть Бог. Это идеал, к которому должны стремиться семьи. Должны Иисусу, который выступал против разводов и говорил так: «Если любите Меня, соблюдите заповеди Мои» (Ин 14:15).
Соблюдать заповеди — долг любви. Человек, который действительно любит Бога, может делать, что хочет. Но именно потому, что он уже не хочет грешить. Он хочет исполнять заповеди уже не потому, что это закон, а потому что это желание любимого Бога. Он любит людей и уже не может желать им зла.
Это состояние, которое блаж. Августин называл «не могу грешить». Но это нельзя сказать случайному прохожему. Потому что он может понять эти слова как «ставь свечки и делай, что хочешь». А он еще не покаялся, не изменился, он еще на словах любит Бога, а на деле любит грех. Он в состоянии «не могу не грешить».
И вот чтобы привести такого прохожего от любви к греху до любви к Богу, и нужна аскетика, нужны христианская жизнь и борьба с грехом.
