на наш Телеграм
Страсти Христовы — центр христианства. Попробуем приблизиться к этому центру с помощью нескольких книг.
Богословский взгляд на Страсти Христовы
«Пасхальная тайна. Богословие трех дней» Ганса Урса фон Бальтазара. Бальтазар — один из крупнейших католических богословов XX в., более того — один из главных мыслителей XX века, во многом предопределивший пути развития современного христианского богословия. При фундаментальном знании современных богословия и философии, глубоком понимании их проблематики Бальтазар возвращает христианское мышление к патристическим и средневековым истокам. Его богословие почти без натяжки можно назвать православным: как в своих источниках (восточная патристика), так и в главных интуициях — Красота как Слава Божия, чей совершенный Образ — Иисус Христос; нисхождение этой Красоты на Крест, и Крест как место ее явления. Событие же Страстей Иисуса — есть событие тринитарное:
«Крест Сына есть откровение любви Отца, и кровавое излияние этой любви внутренне совершается через излияние общего Духа в сердцах людей».
«Пасхальная тайна» посвящена сжатому, но при этом интенсивному, глубокому богословскому анализу Великой пятницы, Великой субботы и Пасхи. Бальтазар мобилизует лучшее, что было сделано патристическим, схоластическим и модерным богословием в созерцании Трех Дней. В общем, это, может быть, лучшая книга по богословию Страстей. Бальтазар в предисловии к «Пасхальной тайне» пишет:
«“Теперь нам следует рассмотреть проблему и догмат, которые так часто обходят молчанием; но именно поэтому я хочу исследовать их с особым усердием: речь идет о пролитой за нас драгоценной и славной Крови Божьей… Почему и для чего была уплачена такая цена?” (цит. свт. Григория Богослова). Этот вопрос — о смысле страстей Христовых: разве они не излишни после боговоплощения? Разве они (как говорят последователи Иоанна Дунса Скота) не есть нечто дополнительное, акцидентное по крайней мере по отношению к основной цели — прославлению Отца через соединяющего в себе все Сына (Еф 1:10)? Если же страсти Христовы — это центр всего, а боговоплощение становится путем, ведущим к этой цели, то разве тогда явление славы Божьей в мире не ставится в зависимость от греха человека, разве Бог не становится средством скорейшего достижения цели творения? Избегая любых внешних попыток гармонизации, в дальнейшем мы постараемся показать, что рассмотрение страстей Христовых в качестве центрального момента боговоплощения приводит к полному и совершенному совпадению обеих точек зрения: Бог, служа и омывая ноги Своему творению, открывает глубины Своей божественной природы и являет свою высочайшую славу».
Кратко о книге: богословский анализ Великой пятницы, Великой субботы и Пасхи.
Антропологически-религиоведческий взгляд на Страсти Христовы
«Я вижу Сатану, падающего как молния» — книга (тоже небольшая) Рене Жирара, одного из властителей современного мышления, ведущего мыслителя в сферах желания, антропологии, насилия, религии. Тем более удивительно, что Жирар возвращает нас к древнему, чисто христианскому пониманию Страстей — как акта «освобождения (нас) от идолослужения и отрешения от кровавых идольских жертв» (свт. Епифаний Кипрский). Жирар понимает Страсти (и христианство вообще) как тотальный экзорцизм, изгнание бесов, свержение богов-бесов, свержение язычества, прекращение жертвоприношений.
А ведь один из главных атеистических аргументов против христианства в том, что, мол, христианство — типичная религия «умирающего и воскресающего бога», религия «бога, приносимого в жертву». Жирар поразительным образом и соглашается с этой мыслью и радикально отрицает ее.
Теория Жирара есть теория миметического желания. Наше желание фундаментально определено тем, что оно хочет того, чего хочет другой. Это неминуемо приводит к конфликту. По мере нарастания конфликта объекты желания уже перестают интересовать людей, на первый план выдвигается само соперничество, желание победить соперников. Раскручивается спираль насилия. Миметическое желание и вызванное им насилие охватывают все общество. Насилие концентрируется на случайной жертве. Жертву убивают, и так насилие разряжается: кризис преодолен. Смотрите: общество было на краю гибели, но убийство жертвы спасло общество, даровало мир. Этот благой эффект коллективного убийства есть сакральное, божественное. Жертва, сфокусировавшая на себе взаимную ненависть, коллективно убитая и принесшая тем мир и порядок после своей смерти, воспринимается как божество. Религия — это продукт коллективного насилия. Вообще вся человеческая культура, весь социальный порядок рождены коллективным убийством. «Миф» есть не что иное, как память о первичном коллективном убийстве, «ритуал» есть воспроизведение коллективного убийства. Боги и герои, «умирающие и воскресающие боги» — сакрализованные жертвы коллективного убийства.
Ранние христиане, с одной стороны, говорили, что языческие боги — бесы, с другой — что их вовсе нет. Классические определения Сатаны — «отец лжи» и «человекоубийца от начала». Все четыре определения с точки зрения Жирара верны.
Культура и религия держатся коллективным убийством. Это возможно в силу фундаментального непонимания механизма коллективного убийства его участниками. Люди воспринимают благой эффект коллективного убийства как трансцендентную, божественную силу. Но правда состоит в том, что это не божественная сила, а чисто имманентный механизм успокоения желаний после разрядки в жертвоприношении. «Сатана» есть ложная трансцендентность, рожденная миметическим кризисом, как и вообще вся евангельская демонология описывает область миметических эффектов. Бесы — обожествленные нами силы нашей же лжи (морока, иллюзии, самообмана, ослепления злобой) и нашего же насилия.
И вот Страсти Христовы изгоняют Сатану. В Страстях впервые был выведен на чистую воду, изобличен и отброшен механизм коллективного убийства. Поэтому Страсти — это одновременно и история об «умирающем и воскресающем боге», и полная ее противоположность: история убийства жертвы, но такая, которую не удалось превратить в очередной миф.
Религия есть, с одной стороны, ложь, ибо жертва выбрана случайно и она невинна, ибо участники жертвоприношения не понимают, не осознают всего этого механизма; с другой стороны, как очевидно из только что сказанного, религия есть убийство. Сатана — отец лжи и человекоубийца от начала.
Христианство же уничтожает религию, христианство есть десакрализация, демифологизация, ибо оно разоблачает ложь и отменяет жертвоприношения. Ибо Христос, как знает благодаря Благой Вести весь мир, — невинная жертва, как и все жертвы от Авеля; ибо Его учение есть учение об особо устроенном желании, не ведущем к насилию (Нагорная проповедь и пр.).
Все до- и внехристианские общества основываются на жертвоприношении, если даже не на буквальном (а чрезвычайно часто просто на буквальном — на ритуальном убийстве), то на структурном, системообразующем. Стабильность общества держится на исключении кого-то, на подавлении, на угнетении. Кто-то всегда аккумулирует в себе агрессию, рожденную конкурирующими желаниями: женщина, или калека, или чужеземец, или раб, или «неприкасаемый», или «враг», кто-то «другой», кто станет в том или ином смысле «жертвой» (убит, исключен, угнетен, презираем, ненавистен). И вот Страсти есть провозглашение истины всех жертв и неправды всех гонителей. Страсти есть изобличение лжи религии, есть прекращение всех жертвоприношений. Атеисты правы: религия и правда есть ложь и насилие; они только не понимают, что изобличение религии как лжи и насилия есть христианская истина, явленная в Страстях.
Кратко о книге: Жирар приходит к вышеописанным выводам — к своей антропологической модели, теории мифа и ритуала, евангельского разоблачения мифов, анализируя и сравнивая языческие мифы и евангельский рассказ.
Библеистико-политологический взгляд на Страсти Христовы
«Последняя неделя. Хроника последних дней Иисуса в Иерусалиме» — книга (и снова небольшая) двух выдающихся современных библеистов Маркуса Борга и Джона Кроссана. Здесь, пользуясь всем современным научным инструментарием, авторы реконструируют конкретные обстоятельства Страстей. Исполнение этой, казалось бы, чисто исторической задачи преподносит нам неожиданный и необыкновенно актуальный подарок: социальный, политический смысл Страстей, социально-политический аспект учения и дела Христа.
Борг и Кроссан рассказывают о последних днях жизни Иисуса, Страстях Христовых, основываясь на Евангелии от Марка. Они исходят из гипотезы, что суть Благой Вести — наступление Царства Божьего, власти Господа, то есть — установление ненасильственной справедливости, противостоящей насилию и несправедливости мира сего. Они пытаются
«рассказать и объяснить, на фоне действий еврейских первосвященников в сотрудничестве с представителями римско-имперских властей, события в последнюю неделю жизни Иисуса на земле, как она дана в Евангелии от Марка.
Личное и политическое значение Страстной недели отражено в двух почти идентичных вопросах. Во-первых, это то, что многие христиане должны услышать и дать ответ: принимаете ли вы Иисуса своим личным Господом и Спасителем? Это крайне важный вопрос, ибо святость Христова — путь личного освобождения, возвращения из изгнания и сознательного воссоединения с Богом. Практически идентичный первому, но редко задаваемый вопрос: принимаете ли вы Иисуса своим политическим Господом и Спасителем? Евангелие Иисуса, Благая Весть об Иисусе, которая является Евангелием Царства Божьего, включает в себя оба вопроса.
Святая неделя и путешествие поста — это альтернативное шествие. Альтернативное шествие — это то, что мы видим в Вербное воскресенье, антиимперское и ненасильственное шествие. Теперь, как и тогда, это шествие ведет в столицу, имперский центр и место сотрудничества между религией и насилием. Теперь, как и тогда, альтернативное путешествие — это путь личного преображения, который ведет к путешествию с воскресшим Иисусом, как это было для Его последователей на пути в Эммаус. Святая неделя, как ежегодное воспоминание о последней неделе Иисуса, представляет нам всегда актуальные вопросы: на каком мы пути? В какой процессии мы находимся?»
Кратко о книге: каждая деталь Страстной седмицы исторически анализируется авторами, и тем высвечиваются ее социально-политические аспекты.
Это три очень разных книги с разной тематикой, с разным инструментарием, но их объединяет нечто важное. Бальтазар говорит о том, как Крест привел к откровению Славы Божьей. Жирар говорит о том, как Крест отменил жертвоприношения и стал откровением ненасильственной справедливости Бога. В Вести о ненасильственной справедливости видят суть Страстей Христа Борг и Кроссан.
Три сборника о Страстях Христовых
Итак, мы перечислили три современные книги, которые совсем по-разному, в разной тематике, разным инструментарием пытаются показать смысл Страстей. Под конец обратимся к классическим толкованиям.
Мы сделали три сборника: «Великий четверг», «Великая пятница», «Великая суббота». Каждый из них имеет одинаковую структуру: евангельский рассказ о соответствующем дне, его толкования Отцами Древней Церкви (Амфилохий Иконийский, Иоанн Дамаскин, Григорий Палама и пр.), толкования поздними Отцами (Феофан Затворник, Игнатий (Брянчанинов), Иннокентий Херсонский и пр.) и православными богословами нашего времени (митр. Антоний Сурожский, прот. Иоанн Мейендорф, Сергей Аверинцев и пр.).
