Григорий Николаевич Журавлев – художник-иконописец конца XIX – начала XX века. Его иконы называют «нерукотворными», и известность пришла к нему не только благодаря таланту. Художник появился на свет калекой: руки росли только до локтевых суставов, а ноги — до колен. Телесные недуги не помешали ему творить, и Григорий Журавлев вошел в историю как пример того, что человек, сильный духом и верой, способен преодолеть многие невзгоды.

Все мы с удовольствием говорим о том, какие духовно сильные бывают инвалиды. Преимущественно где-то там, за границей. И практически ничего не знаем о собственной истории.

То, что в XIX веке в России жил человек, о котором сегодня пойдет речь, мир узнал, когда искусствовед-реставратор Здравко Кайманович в сербском селении Пурачиц случайно обнаружил икону. Шел 1963 год. Как писал Здравко позднее:

Икона средних размеров, исполнена масляными красками на доске и изображает свв. равноапостольных первоучителей словенских Кирилла и Мефодия. Святые изображены стоя со свитками в руках. Икона представляет собой тщательную и тонкую работу, так что я в первый момент подумал, что это работа иконописца с академическим образованием. Но текст на иконе гласил следующее: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев села Утёвки Самарской губернии безрукий и безногий года 1885, 2 июля».

Икона была настолько тонко выписана, что у Каймановича зародились сомнения: «Зубами?! Как?» И он обратился с запросом в СССР. В Государственном архиве ему ответили, что да, такой человек был, и он писал картины.

Родился Григорий Журавлев в 1858 году без рук и без ног. Его мать так убивалась, что хотела умертвить себя, а заодно и младенца. Помешал этому дед новорожденного, Петр Васильевич Трайкин, пообещавший взять мальчика на воспитание.

Возможно, Грише надо было сидеть дома, как нередко советуют сегодня его собратьям по несчастью занятые граждане. Но мальчик подрос, дома было скучно, и он начал вылезать во двор, где чертил на земле взятым в зубы прутиком фигуры людей и животных. Однажды его увидел земский учитель Троицкий, безмерно удивился и твердо решил обучить мальца грамоте. Сказано – сделано. В скором времени мальчик стал переписывать протоколы экзаменов, а также исполнять просьбы жителей села – писать за них письма.

Односельчане вообще хорошо относились к мальчику: Гриша любил рыбалку – и его часто брали на руки и отправлялись с ним на озеро. И сам Григорий, по воспоминаниям современников, был очень добрым. Позже, когда вырос, любил играть с мальчишками – взяв кнут в зубы, он развлекал их, щелкая им. Был очень общительным и добрым – ни одна деревенская свадьба не обходилась без него.

Была у Гриши мечта – выучиться писать иконы. В 1873 году он со своим братом Афанасием отправился в Самару с намерением встретиться с местным художником Травкиным и напроситься к нему в подмастерья. Художник был настолько поражен столь необычному ученику, что поселил того в собственной квартире, где и началось обучение. Впрочем, продолжалось оно недолго, несколько дней, по прошествии которых Гриша вернулся в родную деревню, где в течение 5 лет усердно самостоятельно учился. Помогали ему бабушка и родной брат, они разводили краски, чистили кисти и делали заготовки из дерева, из которых потом получались иконы. Позднее у Журавлева появились ученики — Михаил Хмелев и Василий Попов.

Здесь сведения о нем расходятся, некоторые исследователи утверждают, что он в 1880 году вернулся из Самарской мужской гимназии, другие говорят, что он никуда и не уезжал из своего села (последнее мнение больше похоже на правду, учитывая состояние молодого художника). Как бы то ни было, но факт остается фактом: в 22 года Журавлев начинает писать образа и продавать их высокопоставленным лицам Самары. Его быстро замечают, начинают поступать заказы. Кроме того, Самарское земское собрание входит в бедственное положение семьи художника и назначает ему ежегодное вспомоществование в 60 р. Много это или мало? Судите сами. Лошадь в 1896 году стоила 20 р., пуд пшеницы — 30—38 копеек, а средняя зарплата в Российской империи у работников фабрик и заводов и служащих младших чинов в 1880 г. – 16 р. в месяц.

В 1884 году Григорий познакомился с самарским губернатором Свербеевым и попросил его передать цесаревичу Николаю икону святителя Николая Чудотворца. Сопровождалась просьба следующими словами:

«Ваше Императорское Высочество! Покорнейше прошу Вас допустить препровождаемую сию икону до Вашего Высочайшего Имени потому, что я не имею у себя рук и ног. И написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, Который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю свое мастерство по повелению Божию».

Известно, что икона была принята, а самому художнику пожаловано 100 рублей.

В 1885 году в селе началось строительство Троицкого храма, и Григория пригласили его расписывать. Храм большой, художника привязывали к люльке и поднимали на 25-метровую высоту, где он и работал весь день. Через семь лет храм открылся для служб.

17 октября 1888 года произошла известная катастрофа: потерпел крушение поезд, в котором император с семьей возвращался из Крыма. Высокопоставленные особы не пострадали, хотя было много жертв. Со всей России в Петербург стали присылать подарки императорской семье. Не остались в стороне и самарские чиновники: они заказали Григорию икону и подарили ее царю. Император Александр III, по преданию, пригласил необычного самоучку во дворец, правда, дальше начинаются домыслы – что произошло дальше, неизвестно, документальных подтверждений нет.

Григорий Журавлев не дожил до революции всего год – в 1916 году он внезапно умер от скоротечной чахотки. Но, может, это и к лучшему? Во всяком случае, он не увидел, как в 1934 году храм закрыли, а в нем устроили зернохранилище. Впрочем, это уже совсем другая история.

Похоронен Григорий был в ограде расписанного им храма.